Чадер вскочил и подошел к нему. Спросил тревожным голосом:
– Ландос, но ты… ты тоже вернешься? Потом?
– Да… мне бы очень хотелось.
Ландос повернулся и направился к Фаде, положил ему руку на плечо, сказал громко:
– Береги нашу землю, Фада. Теперь ты будешь старшим…
– Но ты… ты вернешься? – эхом за Чадером повторил брат, коснувшись пальцами холодного запястья.
– Кто знает…
– Мы не восстановим Империю Давикулюсов, – воскликнул Орд. – Сколько в нас их крови? Не так уж и много… Если те, кто совершил переворот, ставят эту задачу, значит, кто-то из семьи императора остался жив. И этот кто-то скоро выйдет из тени. Ему найдется пара, угодная тому, кто платит за все. И тогда все станет на свои места: вернется правящая династия, но фактически придет к власти тот, кто на все давал деньги. И он побеспокоится их себе вернуть, в еще большем количестве. Надо лишь подождать… Тем из нас, кто останется в Вандервилле, нужно постараться не умереть до того, как Давикулюсы объявятся. И только тогда мы сможем покинуть этот мир.
Ландос обращался теперь ко всем:
– Надо обезопасить наши границы и защитить людей. Им нужно уходить…
– Нам некуда уходить. На Арут много веков наступают воды океана! – вскочил Ирвен.
– Ты, Ирвен, лучший моряк. По возвращению выходи в море и посмотри, что случилось с легендарными островами на севере, – взгляд Ландоса перестал быть отрешенным. – А вы, остальные, соберете людей и уйдете в лес. Воины Валласа не закалены нашим климатом, они не сунутся туда. В чаще есть места, куда еще не ступала нога человека. Там живут дикие звери и еще некто, вы знаете… Если там находится место для них, возможно, найдется и для нас. Мы поладим с ними…
Валлас напоминает обжору, невоздержанного в еде: он сует в рот все, до чего может дотянуться его рука, не замечая, что уже не может встать. Восток, по сути, скатился в дикость, там остались лишь напуганные рабы и кочевники-убийцы. Запад нищ, из него Травалы выдавили все, что возможно. Единственное, что беспокоит людей – как выжить сегодня. Пока будут объединять Валлас, вам надо уйти, чтобы успеть увести людей и отплыть к островам до зимы. Арут больше не будет платить дани. Вир-зод и Грегор, я отказываюсь от вашей помощи. Вы разделитесь на три отряда и пойдете небольшими группами по разным дорогам, когда армия покинет столицу и отойдет на значительное расстояние. Я останусь с Ордом и Изгуном.
Фада встал и сделал знак, призывающий брата замолчать. Все его поняли. Чужая страна, чужие люди, чужие обычаи… Замок полон шпионов…
– Ландос… ты всегда так чудно говоришь… Но к чему это? Зачем нам это? Неродная земля… развращенные люди… у них нет ни чести, ни совести!
Братья обступили старшего, заговорили наперебой: «Ты не можешь здесь остаться. Ты чужой. Тебе никто не даст настоящей власти».
– Да она мне и не нужна. Я должен вам дать возможность уйти – сейчас, всем… Я буду делать то, что от меня хотят, пока вы не вернетесь домой. Потом уйду и я… в другой мир. Если я умру, придет настоящий правитель. Но Север будет спасен.
– О нет! – у Чадера на глазах выступили слезы. – Ландос, твой дом ждет тебя… твои жена, дети…
– Жизнь всегда заставляет нас делать то, что нам не нравится, – глаза Ландоса стали сухими и цепкими, как когти сокола. – Когда тянет в пляс – пора спать. Хочется яблок, а есть только мясо. Пришло время любить, но начинается война… Влечет родная земля – долг велит оставаться в другом месте. Для жизни души очень важно не потерять ощущение дома…
Чадер подошел к Ландосу и стиснул его руки:
– Мой дом там, где ты. Я потерял обоих родителей. Я не могу потерять и тебя.
– Мой мальчик, твой дом там, где ты можешь быть самим собой. Не следить за лицом, не думать, что ты говоришь. Знать, что тебя любят таким, какой ты есть.
– А если уже нет людей, которые тебя любят?
– Самый главный человек, который тебя любит – ты сам. Твой дом в твоем сердце, в твоем уме. Храни в себе эту атмосферу покоя и любви. Стань для самого себя родителем и стань сам своим собственным ребенком. Пусть жизнь вертится, как картинки на ярмарке. Внутри тебя всегда будет покой. И если ты его сохранишь, ты сохранишь себя.