Человек в железной маске на минуту замешкался, словно разглядывал сидящего со стороны подземелья, прежде чем просунуть руку и закрыть замок. И перед тем, как растаять в предрассветной дымке, оглянулся и снова вгляделся в Варга, блеснув темными глазами в прорезях шлема. Драаг не пошевельнулся, лишь проводил его взглядом…
К сидевшему подошел бородатый рыжий человек в рваной куртке. На половине лба расцвел огромный свежий синяк, скрывая глаз под нависшим веком.
– Ты не спал, – в его голосе звучало беспокойство. – Как же ты будешь биться?
– Я не устал, Дван, – Варг поднял голову, опершись затылком о стену. – Глаз видит?
– Видит… Как она мне вообще голову не проломила! Правду моя маменька с детства говорила, что у меня крепкие кости.
– Сможешь выйти на арену?
Дван пощупал голову, покрутил шеей.
– Конечно… смогу. Немного болит плечо, но, похоже, я легко отделался, по сравнению с остальными.
Варг насупил брови.
– Ты поговорил с женщинами?
– Да. Винта клянется, что никто из них не расскажет, что здесь произошло. Мол, гладиаторы просто жестоко побились, не поделив девок.
Он удовлетворенно кивнул, встал и прошел вглубь камеры. Бойцы сидели у стен, кто вытянув ноги, кто на корточках. К запахам человеческих испражнений и пота добавился запах свежей крови. На подстилке у стены лежал поверженный гигант, его глаза были открыты. Услышав приближающиеся шаги Варга, чернокожий повернул к нему голову. Блеснули белки и зубы, когда он спросил:
– Что это было? Магия?
– Я не верю в магию… Что это было? Искусство, которого никто из нас никогда не видел. А впрочем… я не знаю. Ты сможешь выйти на арену?
- Нет. Во всем теле слабость. Я не могу держать спину ровно, когда сижу.
Лежащий титан закрыл глаза и замер. Со стороны коридора раздался шум, затем звук отворяемого замка. В камеру вошла группа солдат во главе с начальником охраны цирка. За долгие годы службы Ивар привык к своим подопечным и стал даже симпатизировать гладиаторам. Он стольких проводил на смерть, стольких вынес с арены… О выживших заботился, тяжело раненным помогал уйти из жизни. Некоторые оставались живы многие годы: Варг, Дван, Эрик, Ван, Эрда… Сейчас Эрда недвижим.
Чернокожий не шевелился, лишь тихо подымалась и опускалась могучая грудь.
– Он не может сегодня сражаться, – сказал Варг.
– Именно сегодня он должен был биться! – начальник стражи не скрывал раздражения. – Как вы могли подраться до такой степени? И из-за кого? Из-за шлюх!
– Бойцы сами решают, какую женщину взять. В этот раз возникли разногласия.
Ивар посмотрел на Варга внимательно.
– Ты знаешь, я бы хотел иметь такого друга, как ты. Иногда мне кажется, что ты мне друг. Здесь что-то не так… Что-то не сходится в вашей истории.
Варг изобразил тень улыбки на лице: не губы раздвинулись, а слегка расслабились мышцы у висков.
– Ивар, друзья встречаются за столом и прогуливаются. То, что у нас случаются доверительные моменты или мы разговариваем ночи напролет, не заменит совместных ужинов и проведенной охоты. Мы по разные стороны решетки. У тебя в кармане ключи от всех замков. А я… я заперт в каменном мешке. И даже когда я могу выйти, на меня обращены пики и мечи. Мы не можем быть друзьями.
Ивар поднял брови и прикрыл веки.
– Я знаю, знаю… Знаю, что рано или поздно ты умрешь. И некому мне будет рассказать про Марту и детей, когда я буду дежурить у вас ночами. И никто мне больше не посоветует такого, как ты. Мне будет не хватать наших разговоров… Мне будет очень тебя жаль…
– И, тем не менее, ты ведь никогда не откроешь дверь и не выпустишь меня? – виски Варга напряглись, и тень улыбки исчезла.
Ивар не ответил или не успел ответить. Раздался шум марширующего отряда, и в камеру вступили новые латники. На этих были аккуратные чистые камзолы, в руках пики. Их предводитель, пожилой худой мужчина по имени Дивар, с лохматыми бровями и крючковатым носом, быстрым шагом пошел к беседующим. Сидевшие начали подниматься, в их глазах засветилась ненависть.
Предводитель латников остановился, не дойдя до Варга и Ивара нескольких шагов, и обвел глазами полуподвальное помещение, одной стороной подымающееся на арену, а другой уходящее под землю.
– Все получили одежду? Одеты?
– Одеты, но не покормлены, – проворчал Ван, высокий и очень худой гладиатор с могучей шеей и свисающими до подбородка русыми усами.
– Вам, собакам, не положена еда перед боем. Тем более, что многим она не пойдет впрок, – губы командующего скривила злая усмешка. – Есть будут выжившие. Сегодня вам дадут вина.