Она подтолкнула парня к стене, и когда он упёрся в неё спиной, тут же наклонилась и впилась ему зубами в шею.
Прокусив его кожу и сделав первый глоток, она тихо застонала и, прижавшись к парню, положила одну руку ему на затылок, а вторую на поясницу. Я слышал, как она глотает его кровь и на меня опять накатило возбуждение. Я безумно хотел быть сейчас на месте этого парня, и хотел, чтобы Амалия так прижималась ко мне, а не к нему, но я понимал, что моя кровь не может утолить её жажду. Только человеческая кровь способна дать нам насыщение. Кровь вампира была скорее десертом, и мы пили её друг у друга только когда занимались сексом.
Через пять минут она отстранилась и, облизав губы, посмотрела на парня, а потом на меня. Её зрачки значительно сузились но, похоже, что она до сих пор хотела крови.
— Не бойся, пей, — тихо сказал я, и она опять припала губами к его шее.
Ещё около трёх минут она утоляла жажду, но делала это уже спокойно и скорее не пила, а смаковала кровь.
— Всё, — оторвавшись от парня, она сделала шаг назад и снова облизала губы.
— Свободен, — сказал я парню и указал на дверь.
Он безропотно вышел и закрыл за собой дверь. Подойдя к Амалии вплотную, я ласково сказал:
— Вот и всё, ты прошла инициацию. Теперь ты стопроцентный вампир, — она исподлобья посмотрела на меня, и я ей улыбнулся. — Сейчас ты чувствуешь усталость, ведь так? — она прислушалась к себе и кивнула. — И это нормально. Раздевайся и ложись в кровать. Тебе надо отдохнуть.
Я отвернулся, чтобы не смущать её и повернулся только когда услышал, что она легла в кровать.
— Закрывай глаза и наслаждайся отдыхом. У тебя был тяжёлый вечер, — подойдя к кровати, сказал я.
Амалия послушно закрыла глаза, и через пять минут её мерное дыхание уже свидетельствовало, что она спит глубоким сном. Убрав волосы с её лица, я наклонился и провёл языком по уголку её губ, где запеклась кровь её первой жертвы.
Мне хотелось намного большего, но я заставил себя отстраниться. "Ничего, я потерплю. А вот потом…". Я тут же отогнал от себя яркие картинки того, как позволяю ей пить свою кровь, занимаясь с ней сексом, и как сам пью её кровь. Ещё раз, внимательно посмотрев на неё, я вышел из комнаты, потому что не хотел всё портить своими поспешными действиями. Меня тянуло к ней магнитом, и чем больше я находился рядом с ней, тем труднее было сдерживать себя.
Зайдя к себе в комнату, я снял трубку внутреннего телефона и негромко сказал:
— Пришлите Ольгу.
Когда я наблюдал, как Амалия пьёт кровь, я почувствовал не только возбуждение, а и жажду. Я понимал, что хочу её и её крови, но пока это было недоступно, я решил использовать Ольгу, чтобы хоть как-то снять напряжение, которое охватывало меня рядом с Амалией.
Раздался тихий стук и на пороге появилась Ольга. Указав ей на кровать я, сбросив с себя одежду и подойдя, впился поцелуем в её губы, представляя, что целую Амалию…
Глава 8
Амалия.
Проснувшись, я с удовольствием потянулась и, открыв глаза с улыбкой осмотрелась. На меня тут же навались воспоминания, и дыхание перехватило. "Боже! Я же вчера пила кровь!" — по телу прошла дрожь, но прислушавшись к себе, я поняла, что это не от отвращения, а скорее от удовольствия, и меня охватил страх. "Я монстр! Как я вообще до такого дошла?". Сев на кровати я попыталась во всех деталях восстановить вчерашний вечер.
После того, как Марк ушёл, я лежала, не двигаясь, и мне хотелось умереть, потому что, прокручивая раз за разом в голове, наши восемь дней знакомства с Артёмом я стала отмечать всё больше странностей в его поведении и его словах. Если и была надежда, что вампир мне лжёт, то она окончательно умерла. Мне хотелось плакать, но слёз не было.
Когда умерли родители, я неделю вообще не могла подняться с кровати, не говоря уже о том, что постоянно плакала. А когда поняла зачем нужна была Стасу на самом деле, то три дня провалялась в кровати, и мне казалось что сердце разорвётся от боли, а силы полностью оставили меня.
Вчера же наоборот, я не могла спокойно лежать. Было такое ощущение, что внутри меня всё бурлит и клокочет от переизбытка энергии. На место боли пришла злость и решимость. Мне хотелось кричать, что больше я никому не позволю использовать себя, и теперь каждый, кто посмеет это сделать, жестоко поплатиться за это. Тишина давила на уши и мне необходимо было выплеснуть всю энергию, которая переполняла меня.
Обернувшись одеялом, я стала мерить шагами комнату, но это мало помогало. Эмоции переполняли меня, и мне хотелось дать им выход. Куда-то выплеснуть всю злость и ярость, которая сейчас клокотали во мне. Хотелось кричать на весь мир, что я устала быть средством достижения цели и я не вещь, которую можно использовать в своих интересах.