— Мое решение не имеет значения. Ты же знаешь, его пришлось принимать совместно с Циаби, а он, как и многие сыщики, предпочитает гуманные способы. Принято считать, что это мы — сторонники казни. Причем, без суда и следствия.
— Инэй, ты понимаешь, о чем я спрашиваю, — изумрудные глаза блеснули. — Если бы Рофус совершил преступление против детей своего Времени Года, и его судьба полностью была в твоих руках, отдал бы ты приказ о его смерти?
Его Величество на миг сжал губы. Лицо стало суровым, будто высеченным из льда.
— Да, — ответил он жестко. — Отдал бы. Невзирая на всеобщее неодобрение, мольбы Фальды и идиотские протесты моей безумной матушки. Сильвана — соучастник убийства Короля, и я считаю: пожизненного заточения в темнице недостаточно. Я сказал об этому Доту, но согласно многовековому соглашению между Дворцами и Объединенной сыскной канцелярией в данном случае последнее слово осталось за абу. Однако, — Инэй испытывающе посмотрел на жену, — сейчас речь не о Рофусе. Какое решение приняла ты?
— Никакое, — поспешно ответила Веста, отворачиваясь.
— Неправда, — Его Величество положил ладони Королеве на плечи. — У тебя есть ответ. Но ты хочешь услышать дополнительные доводы. Не качай головой. Дело в отношении подданных. Они привыкли к жестокости Цвета и Мартэна и от новой Повелительницы ждут благородства. Но это решение не сделает из тебя чудовища. Дети Весны отлично знают, что Элла заняла престол обманом, пролив кровь, и помнят, сколько зла она причинила за год правления. Есть и другой аргумент, — Инэй развернул Весту к себе, чтобы увидеть реакцию. — Пока Монтрэ жива, всегда есть риск, что она вырвется из темницы и причинит вред тебе. Или... — Король нарочно сделал паузу. — Или Мари. Мы оба понимаем, чем бы закончилась ее встреча с Фином, не окажись ты рядом.
Лицо Весты исказила мука при воспоминании о том дне, когда юная дочь Зимы едва не погибла от рук негодяя Майли. Глазам предстала безвольная, как тряпичная кукла, фигурка на снегу и зависший над ней мучитель в черном меховом плаще, готовящийся послать в жертву новую порцию убийственных молний.
— Ты нарочно меня провоцируешь? — спросила Королева с нотками осуждения в голосе.
— Нет. Пытаюсь разложить ситуацию по полочкам. Потому что боюсь. За вас обеих.
Ее Величество грустно улыбнулась. Для любого другого жителя Левии эта фраза стала бы невероятным открытием. И люди, и стихийники воспринимали Короля Зимы не иначе как глыбой льда. Лишь избранные, такие, как Веста или Грэм, знали настоящего Инэя. Только с ними он снимал маску безразличия и надменности, становясь самим собой.
— Ты прав, — проговорила Королева, беря мужа за руку. — Я знаю, как следует поступить. Но проблема не в том, чтобы озвучить решение. Я боюсь, что передумаю позже. Или буду корить себя за излишнюю жестокость после казни. До полуночи приказ о приговоре должен висеть на каждом этаже Замка. И раз я до сих пор сомневаюсь, хочу дать ЕЙ возможность самой решить судьбу.
— О, святые небеса! — вскричал Инэй, не веря ушам. — Ты собираешься встретиться с Монтрэ?! Ты же не получишь ничего, кроме новой порции яда!
— Пусть так, — ответила Веста с поистине Королевским спокойствием. — Значит, подпишу распоряжение о ее смерти без сожалений. Какой бы ни была реакция Эллы, я успокою совесть. Мерзавка получит шанс. Тот, который никогда не дала бы сама, поменяйся мы ролями.
— Твое благородство...
— Однажды меня погубит, — сделала большие глаза Ее Величество. — Ты говорил это тысячу раз. Но давай не будет гневить небо мрачными пророчествами. Особенно теперь, когда оно сделало нам такой невероятный подарок. Лучше скажи, когда ты в последний раз связывался с Грэмом?
— Три дня назад, — по бледному лицу Повелителя Зимы прошла судорога. — Но поверь, общаться со мной он хочет не больше, чем с тобой. Сейчас он предпочитает служить ей, а не нам. Старается завоевать доверие поступками, а не притворством. Но, наверное, это правильно. Должна же Мари верить хоть кому-то из нас.
— Значит, она не собирается менять планы, — констатировала Королева, возвращаясь к окну, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
— Планы... — Инэй устало потер переносицу. — План у Мари единственный: тянуть время, чтобы как можно дольше не встречаться с нами.
— Но так не может продолжаться вечно! — Веста обхватила себя руками, будто пыталась согреться, хотя в действительности по телу прошла волна жара. Но не от гнева, а от захлестнувшего отчаянья.
— Милая, я понимаю, как ты извелась, — Инэй обнял жену сзади, крепко прижав к себе. — Я тоже многое бы отдал, чтобы девочка была рядом. Но мы не станем давить на нее. Иначе добьемся обратного эффекта. Мы оба знаем, каково приходится, когда родители распоряжаются нашими жизнями и свободой. И какая реакция после этого следует.