Веспа Рошфуко долго молчит. Наконец она отвечает:
– Вижу.
– Откройте дверь, переступите порог…
– Готово.
– Что вы видите?
– Вижу сад, дерево, пожилую женщину, похожую на меня. Та же искусственная обстановка, что в прошлый раз.
– Пусть все это испарится. Позвольте предстать перед вами реальности, которая наступит через тридцать лет…
Она хмурится, видно, как под веками бегают глаза.
– Получилось, я там.
– И что вы видите?
– Я в Париже, на Елисейских Полях. Всюду люди. Сейчас взгляну на телефон… На экране время – 11:30. Дата – 25 декабря 2053 года.
В зале удивленный гул.
– На экране высвечивается новая информация, – продолжает Веспа Рошфуко. – Температура воздуха: 43,7 градуса. Относительная влажность: 4 %. Понятно, почему мне так жарко. Здесь как в духовке. Жаркое лето, вокруг толпы народу. На тротуарах не протолкнуться. Пешеходы бегают, толкаются, трутся друг о друга. Транспортный затор без начала и без конца. Какофония гудков. От шума впору оглохнуть. Все нервные, агрессивные. Я двигаюсь, пытаюсь вырваться из окружающей меня толпы. Но на других улицах такое же столпотворение. Все авеню забиты легковушками, автобусами, грузовиками. Вижу газетный киоск, разглядываю обложку журнала. На ней заголовок: «ПЕРЕНАСЕЛЕННОСТЬ: ДОКОЛЕ?» Ниже: «НАС УЖЕ 15 МИЛЛИАРДОВ, НАСЕЛЕНИЕ РАСТЕТ ПО ЭКСПОНЕНТЕ. ВЫДЕРЖИТ ЛИ ЗЕМЛЯ СТОЛЬКО ЛЮДЕЙ?» Вокруг меня плотная людская масса. Это даже хуже, чем в метро в час пик. Им всем, похоже, все равно, но я уже задыхаюсь. Меня касаются, толкают, от всех разит потом, терпеть этого не могу! Вот сейчас толпа немного редеет, потому что некоторые переходят на другую сторону авеню на зеленый свет, лавируя среди неподвижных машин. Я двигаюсь вместе со всеми. Ну и вонища здесь! Всюду едкий запах человеческого пота. Толстуха рядом очень торопится, она толкает меня плечом, я теряю равновесие и падаю. Ах! Женщина торопится дальше, не подумав извиниться. Кто-то мне говорит, чтобы я не загораживала путь другим. Я лежу на тротуаре и никак не встану. Пешеходы меня не видят, сейчас возьмут и пойдут прямо по мне, не давая подняться. У самого уха уже стучат каблуки…
Веспа Рошфуко возится на красном диване, нервно перебирает пальцами, по ее телу пробегают судороги, дыхание учащается.
Рене Толедано встревожен.
– Ну, что ж, пора назад, – говорит он. – Ждите обратного отсчета. Когда я начну, представьте лестницу, по которой на сей раз вы будете спускаться… 5… 4…
Но Веспа Рошфуко продолжает:
– Пешеходы перешагивают через меня. Думаю, меня принимают за нищую попрошайку или за алкоголичку, валяющуюся на земле. Меня не видят и того и гляди затопчут, если я сейчас не встану. Их так много… Ой, мне наступили на руку! Нога занесена над моим животом, сейчас меня…
Резкий выдох, как будто ей нанесли удар в живот.
Она распахивает глаза, вид у нее совершенно ошарашенный.
– Подождите! – кричит Рене. – Потерпите, мадам, прошу вас, подъем должен быть постепенным: 3… 2…
Но она его больше не слушает. Даже не обувшись, она спрыгивает со сцены и убегает босиком.
О, нет, только не это!
Потрясенная публика не произносит ни звука.
Рене Толедано в отчаянии смотрит на Опал, но для той все это так же неожиданно, как и для него. Решение приходит мгновенно: он должен догнать эту женщину. Рене тоже спрыгивает со сцены и покидает баржу по узкому трапу, по которому только что сбежала Веспа.
– Подождите, мадам! Так нельзя! Подождите!
Рене видит быстро удаляющуюся по набережной фигуру. Женщина упрямо шагает строго по прямой, не видя ничего вокруг.
Он кидается за ней в темноту.
– Мадам Рошфуко! Подождите меня!
Не задерживаясь на перекрестках, она по-прежнему следует прямо. Справа от нее возникает сигналящая груда металла – грузовик. На кузове изображена пчела на лепестке цветка, ниже – реклама: «ЦВЕТОК АКАЦИИ, СТОПРОЦЕНТНО НАТУРАЛЬНЫЙ МЕД».
Грузовик резко тормозит, вдалеке разносится визг резины по асфальту.
О нет, нет, нет…
Рене закрывает глаза.
Истошный крик, удар.
4
Неделю спустя. Парижский уголовный суд.
Веспа Рошфуко находится в зале, рука у нее на перевязи, голова забинтована. Передвигается она при помощи трости. Ей предлагают стул.
– Будущее ужасно! Ужас, ужас!
От избытка чувств она делает глубокий вдох и собирается с духом, чтобы продолжить свой рассказ, залпом выпив предложенный ей стакан воды.