— Ты видела Хатори? — спросил он, наконец.
— Да, — Иннин почему-то отвела глаза. — Он в порядке и не особенно беспокоится за себя.
— Когда первое слушание?
— Через час. Но это пока ещё только предварительный акт, на котором Хатори зачитают его обвинения, выслушают его собственную версию событий и так далее. Я в числе присутствующих и могу задавать вопросы, но моё положение пока не столь высоко, чтобы я могла принимать участие в обсуждении дела и вынесении вердикта.
— Хорошо…
— Мне передать что-нибудь Хатори от тебя? — спросила Иннин.
Хайнэ как-то засуетился.
— Не знаю… Скажи ему, что… что я всегда… — Он вдруг замер и с каким-то болезненным выражением лица махнул рукой. — А, впрочем, нет, ничего не говори. Я не знаю, что ему сказать.
Иннин подождала немного, но брат ничего не прибавил, и она вышла из его комнаты.
Через час она появилась в небольшом зале на нижнем этаже, где должно было проходить слушание.
Здесь присутствовало немного человек — только Главный Астролог, стража и несколько жриц, в их числе Иннин — она выпросила позволение присутствовать, и это было единственное, чего ей удалось добиться от Верховной Жрицы.
Ввели Хатори. После полутора суток, проведённых в подземелье, и влитой в него отравы выглядел он довольно жалко, однако на губах у него была усмешка.
Главный Астролог сказал ему все полагающиеся в таких случаях слова и в конце прибавил, с большим удовольствием в голосе, что имеет честь выступать его обвинителем по специальному распоряжению Светлейшей Госпожи.
Хатори посмотрел на него с презрением и ничего не ответил.
— Защитника вам, как обвиняющемуся в преступлении против религии, не полагается, — проговорил Астанико, прожигая его взглядом. — Впрочем, если вы будете очень просить лично меня об обратном, то я, возможно, соглашусь передать эту просьбу Светлейшей Госпоже… Но вы, как я понимаю, не собираетесь этого делать, господин Санья?
Расчёт его сработал: Хатори осклабился и сказал, что он отказывается, но не потому, что не хочет защитника, а потому что уверен, что просьба такого человека вряд ли принесёт какой-либо эффект.
Иннин поняла, что это будет битва двух самолюбий, и похолодела, предчувствуя, что хорошим это не закончится.
«Не поддавайся на его провокации», — старалась сказать она Хатори взглядом.
Тот заметил её взгляд и вдруг улыбнулся, как бы говоря: «Хорошо. Я лучше вовсе не буду смотреть на этого червяка, а буду смотреть на тебя», — и стал глядеть на неё неотрывно.
Иннин почувствовала, что краснеет, вспомнив, что произошло между ними в камере.
«Он ведёт себя так, как будто я уже его любовница, — подумала она растерянно и гневно одновременно. — Как будто после случившегося между нами установилась какая-то тайная связь. А это не так и никогда не будет так! Я поцеловала его только один раз, больше от жалости к нему…»
Она закрыла глаза, почувствовав презрение к себе за эту ложь самой себе, и ещё большее — за то, что она думает о таких глупостях в подобный момент.
Впрочем, Хатори был ничем не лучше — думал только о погибшей птице Хайнэ и совершенно очевидно не беспокоился за собственную жизнь.
Двое глупцов…
Иннин охватило странное, сладко-горькое чувство.
— В таком случае, начнём, — проговорил Астанико, разворачивая бумаги. Какое-то время, довольно долгое, он возился с ними, заставляя Хатори ждать и как будто специально испытывая его терпение. А потом вдруг молниеносно вскинул голову и громко спросил: — Это правда, что вы, господин Санья, Саньей вовсе не являетесь, а являетесь выродком, усыновлённым в семью, и происходящим от неизвестных отца с матерью, вероятно, низкого происхождения?
Хатори вздрогнул, но потом, очевидно, вспомнил о мысленном обещании, данном Иннин, и постарался говорить спокойно.
— Это известный факт, — сказал он, проигнорировав оскорбления. — Зачем вы спрашиваете меня об этом?
— То есть, вы этого не отрицаете?
— Не отрицаю, — холодно ответил Хатори, продолжая глядеть на Иннин и даже не поворачивая голову в сторону Главного Астролога.
— Прекрасно, — широко улыбнулся тот. — В таком случае, перейдём к первому, более лёгкому из предъявленных вам обвинений. Объясните нам, пожалуйста, для каких целей вам потребовалось переодеваться в женское платье и в таком виде появляться на улицах города?
— Я этого не делал, — сказал Хатори.
— У нас есть свидетель, — возразил Главный Астролог, мягко улыбаясь. — Позовите, пожалуйста, господина Сорэ Санью.
«Надо было посоветовать Хатори не отрицать сразу все обвинения, а требовать сначала доказательств», — подумала Иннин растерянно.
Но прежде ей никогда не доводилось присутствовать во время допроса обвиняемого, и она имела лишь небольшое представление о процессе.
Сорэ Санья вошёл и хладнокровно подтвердил, что вечером позавчерашнего дня он видел господина Хатори Санью в одном из заведений Нижнего Города в женском платье, с женской причёской и с женским макияжем.
— Чем вы можете доказать, что это был именно Хатори Санья, а не некоторая… ммм… дама? — поинтересовался Главный Астролог.
— Произошёл некоторый конфуз, — ответил Сорэ довольно беспечно. — Увидев хорошо одетую женщину, по всей видимости знатную, в заведении Нижнего Города, я подошёл к ней и постарался выяснить, почему она оказалась в таком месте.
— А сами-то вы что делали в заведении Нижнего Города? — вдруг перебил его Хатори.
— Этот вопрос отношения к делу не имеет, — возразил Главный Астролог и любезно кивнул Сорэ. — Продолжайте, пожалуйста, господин Санья.
— Так вот, я подошёл к этой даме, и оказалось, что это переодетый мужчина.
— И вы это обнаружили, всего лишь поглядев на её лицо? — снова перебил Сорэ Хатори. — А до этого увидеть не могли? Что-то подсказывает мне, что вы лукавите, господин Санья. Полагаю, что вы начали предлагать этой даме, которая, по вашему мнению, была переодетым мной, уединиться с весьма недвусмысленными намерениями, а когда она отказалась, попытались применить силу, поскольку были к тому моменту совершенно пьяны. И вот тогда-то и открылось то, что вам открылось. При этом смею напомнить, что ваша официальная помолвка с госпожой Марик Фурасаку состоялась неделю назад, то есть, раньше предполагаемых событий.
— Замолчите, — сказал Сорэ, всё же несколько смущённый. — Вы здесь обвиняемый, а не я. К тому же, наша свадьба с госпожой Фурасаку ещё не состоялась, чтобы вы могли предъявить мне все эти вещи в качестве обвинения в супружеской неверности. Я же со своей стороны располагаю убедительным доказательством, что это именно вы, и никто иной, были той переодетой дамой.
— Что это за доказательства, господин Санья? — спросил Главный Астролог.
Сорэ протянул ему свёрнутую вчетверо бумагу.
Астанико взял её в руки и прочитал письмо Хайнэ, адресованное Хатори, которое он написал ему в тот вечер, когда вернулся к Онхонто.
— Это письмо выпало из рукава той дамы, — сообщил Сорэ.
— Вы лжёте, — с бешенством заявил Хатори. — Вы его украли!
— Господин Санья сказал правду: это вы здесь обвиняемый, а не он, — очень мягко и с большим удовольствием прервал его Главный Астролог. — А поэтому мы, от имени Светлейшей Госпожи и Великой Богини Аларес, благодарим вас за содействие процессу. Что ж, теперь я смею утверждать, что мы получили убедительное доказательство вины господина Хатори по первому из его обвинений и на этом предлагаю перейти к дальнейшему допросу. Итак, господин Хатори, объясните нам, пожалуйста, с какой целью вы переодевались в женское платье и использовали женские украшения? Сделали ли вы это с целью оскорбить Великую Богиню и её образ?
Хатори чуть побледнел, однако самообладания не потерял.
— Я сделал это всего лишь для собственного развлечения, — сказал он, сложив руки на груди. — Никаких других целей у меня не было.