— Приказывайте, мой господин. – Алим поклонился Есению.
Верш и Дарна ничего не говорили Ивану о Анадроге, но он понял, что это очень родной и близкий для них человек. Не зная, как выразить своё сочувствие Оршев просто взял за руки признавших его сыном и братом людей.
— Мы с твоим господином решили объединить силы, чтобы сделать наше Великое Княжество снова Великим. – произнёс наконец Верш. – И для начала скажи, есть ли среди оставшихся солдат потенциальные предатели?
— Да, ваша милость, двое передают информацию эльфам. – кратко ответил Алим.
— Берек, иди с рыцарем Алимом к пленным и приведи сюда тех, на кого он укажет. – приказал Верш стоящему неподалёку воину.
— Слушаюсь, госс командир. – стукнул левой рукой в грудь солдат.
Ждать долго не пришлось – буквально через пару минут скелеты принесли двух раненных шпионов. За это время никто из четверых не произнёс ни слова; двое думали о том, что нужно для успешного восстания, один о том, что он скажет своим солдатам и родственникам погибших, а Иван о предстоящей казни, так как не сомневался кому выпадет эта грязная работа. Когда воины аккуратно положили перед начальством обречённых сауров, некромант скомандовал:
— Держите, чтобы не дёргались. Приступай, Иван.
$ $ $
«Ну и что там происходит?» — не удержался и спросил кота и бульдожку Иван, услышав невнятное мычание, глухие удары и приглушённый вопль. Лежа пластом на невысоком помосте, он видел только небо с редкими облаками. Рося и Шандор вытянулись на животах и наблюдали всё, что происходит за головой Оршева.
«Да ничего интересного, — зевнула бульдожка. — Я сейчас усну от скуки.»
«Один начал сопротивляться, когда его потащили к треножнику, – рассказал всё-таки кот. – Ему раздробили кости на ногах и руках, и бросили так, чтобы его видели все. Остальным вскрывают горло над чашей и сливают в неё кровь.»
В этот момент некромант, заботливо укрыв их всех шкурами, скомандовал:
— Всё, начинаем. Закройте глаза.
Положив ладони на голову сына, он начал читать заклинание:
— Жизнь и смерть, смерть и жизнь — вы неразделимы. Всё, что рождается, то умирает, чтобы возродиться вновь. Дар, что дали нам Боги, делит вас на нежизнь и несмерть.
$ $ $
Иван почуял запах дыма и услышал от ближайшего треножника треск разгорающихся дров. Отец продолжал читать слова обряда, и Оршев почувствовал, как сердце стучит всё медленней и медленней, а в голове появился шум, как от бьющихся о берег штормовых волн. Страха не было, лишь мелькнула мысль, что если с Росей или Шандором что-то случится, то он после этого просто уйдёт, и плевать на всю эту борьбу за права и свободу Сатарии и прочего человечества. Да, Верш и Дарна стали для него родными и близкими людьми в этом мире, они не предадут и будут защищать его изо всех сил. Но и Роська, к которой он питал чуть ли не отцовскую нежность, и Шандор стали для него родными... Так что он не будет ругаться и ссориться, и уж тем более мстить, а просто соберётся по тихому и уйдёт... Дыхание стало редким, но юный барон не чувствовал удушья, сердце ещё раз стукнуло... Остановка... Ещё удар... И Иван Оршев умер. Перед своей смертью он ощутил смерть Роси и Шандора.
Глава 3
— Повторяю. Правую ногу носком немного вперёд и согнуть в колене. Левая стопа носком влево. Расстояние между стопами равно примерно ширине плеч. Полусогнутая рука с оружием вынесена вперед. Локоть находится против правого бока и отстоит от него на длину кисти. Так. Резко коли в грудь!
Озарка торопливо, заваливаясь вперёд ударила рапирой в нарисованную на соломенном мате фигуру гуманоида с длинными ослиными ушами.
— Плохо, баронесса! Всем слушать меня! Удар должен быть резким, но плавным, не дёрганным. Никаких глубоких выпадов быть не должно! Повторите ещё раз упражнение. А потом ещё и ещё, пока выпады не станут чёткими и быстрыми. Пользоваться целительским Даром, у кого он есть, запрещаю!
Девочка кивнула и снова начала тренировку. Рукоять клинка была слишком великовата для восьмилетнего ребёнка, но Озарка упрямо наносила удар за ударом в мишень. Даже этот карикатурно нарисованный силуэт эльфада напоминал ей о подземелье замка Таурэ Лот, вызывая лютую ненависть ко всем представителям перворождённых. А воспоминания о корчах и воплях посаженных на кол нелюдях в глухой деревушке Крогвель порождали в душе лишь злорадство и огорчение от того, что ей не дали самой вогнать нож в горло врага. Наклон, укол, тело и руку назад...