— Дом в полном вашем распоряжении, господин барон.– рыцарь сделал приглашающий жест рукой.– Конюшня справа, продукты в кладовой, все помещения протоплены. Скоро подъедет карета из Тайной канцелярии и заберёт пленника. А мне, господин барон, пора ехать.
— Господин Айваг, а почему вы шрам не уберёте?– не смог сдержать своё любопытство Иван.– Ведь любой лекарь, да даже простой маг может это сделать. Могу я или моя сестра, нам это не трудно.
Офицер мягко рассмеялся, отчего его лицо потеряло угрюмость и оказалось, что это совсем молодой парень чуть старше двадцати лет.
— А я всё ждал, когда вы не утерпите и спросите. Благодарю вас, господин барон, но этот шрам напоминание мне о том, что нельзя оставлять врага живым, тем более за спиной. Из-за своего милосердия можно лишиться родного тебе человека.
Его лицо вновь стало хмурым и неприветливым, и прикоснувшись к шраму Айваг сказал:
— Я дал обет себе и сестре, что уберу его, когда убью того змеёныша.
Не став больше ничего говорить вскочил в седло и скомандовал подтянувшимся к этому времени к выходу десятку солдат:
– За мной.
Глава 10
Рабочий кабинет Есения не был огромным, но пять человек свободно в нём разместились. Граф распорядился принести для себя и тестя вино и лёгкие закуски, а для Ивана накрыли отдельный столик с обильной едой. За три дня, что прошли с момента нападения он постоянно чувствовал сильный голод, что очень его беспокоило. А ещё его бесили изумлённые взгляды не военных людей, когда в трактирах на стол перед ним ставили огромные блюда с мясом. А вот те, для кого меч был средством пропитания, наоборот, глядели с пониманием и сочувствием, как только замечали следы грубого ремонта на боку кожаного доспеха. Но Дарна успокоила брата, сказав, что не сегодня завтра он будет абсолютно здоров и съедать по три взрослых порции ему больше не понадобиться.
$ $ $
— В общем, этот Гринт решил, что мы везём нечто очень ценное в том возке, в котором были Шандор и Рося. В последнем трактире у него был наводчик с артефактом связи. Вот он и сообщил, что охрана от него не отходит ни шаг. Ха, а чего парням делать в трактире, им еда и отдых не нужны. А питомцы Ивана выскочили из саней, когда мы уже свернули в ловушку. Можно сказать, что нам повезло.– Верш отпил вино из серебряного бокала и продолжил.– Если-бы мальчишку-менталиста кто-нибудь учил, нам бы пришлось туго. Сам знаешь, опытный разумник может заставить людей сражаться друг с другом. Но его было некому учить, а сам он не знал даже, как развить свой Источник и мог только наслать, и то не мгновенно, сон и иллюзии.
— Ну откуда ж ему было знать,– рассмеялся Есений.– что у мага разума Источник сильнее всего развивается от тренировок с насекомыми, с муравьями там всякими, мухами.
И пояснил Ивану, который на секунду оторвавшись от еды вопросительно на него глянул.
— У людей и животных, ну и у эльфадов, конечно, разум и инстинкт сопротивляются внешнему воздействию на себя. Например, самоубийство – это противоестественный в природе поступок, каждое живое существо будет стремиться избежать смерти. Слабый маг разума не сможет преодолеть защиту мозга, а чтобы стать сильным, ему надо научиться командовать безмозглыми существами, что очень-очень тяжело. И дрессируя мух и муравьёв разумник тренирует свой Источник. Где этот магёнышь, кстати?
— Ивану отдал,– ответил некромант.– что с ним ещё делать? Его и дюжину выживших. Сыну надо Источник развивать, а наш маг, имею в виду, человек, равняется двум простым эльфадам. Да, кстати, там сотня коней осталась под присмотром моих людей. Пусть твои подменят их, а мы этих лошадок на обратном пути заберём.
— Хорошо.
Есений посмотрел на спокойно обгладывающего жареную курицу юного ученика и наследника некроманта:
— Не жалко? Ребёнок, всё таки, человек, не эльфад.
— А я что, не ребёнок? Мне одиннадцать лет, ему тринадцать...было. Скольким людям этот человеческий ребёнок сломал жизнь? Это раз.– Иван начал закипать, не понимая, к чему клонит граф.– Второе: дети Лерогли были ещё младше, а их пустили под ритуальный нож. Но я не видел своими глазами, чтобы они пытались кого-то убить, а этот убил двух наших людей и ранил меня. Третье: давать врагам возможность размножаться и развиваться для нас всех непозволительная роскошь.
— Прости, Иван, глупость ляпнул.– Есений извиняющее улыбнулся и перевёл взгляд на Верша.– Всё больше и больше убеждаюсь, что он достойный сын своего не менее достойного отца.