— Я попросила показать мне их фото, — рассказывает Людмила К. — Ну что ж? С первого взгляда видно, что и та и другая не живы. Сомнения даже нет. Нужно было найти, где они похоронены. Я посмотрела по карте Смоленска. Там их не было. Тогда мне принесли очень подробную карту окрестностей города. Здесь я «увидела» их. Обозначила место на берегу реки. Сказала, что зарыты они неглубоко, на полметра примерно. Поисковая группа отправилась на место, которое я указала, и сразу же нашла их. Зарыты были они действительно неглубоко, как я сказала. Кто это сделал? Я «видела» этого человека и описала его. Дала словесный портрет, как говорят в таких случаях. Это человек, сказала я, который обладает властью, ездит на машине, я описала ее. Очень искушен в делах закона и права. Он был близок с одной из убитых. С ней и вошел в сговор, чтобы совершить преступление. Но вместо того чтобы убить одну, он убил и ту и другую. Так он собирался сделать с самого начала, это не было импульсивным поступком. Потом мне позвонили из Смоленска. Убийца был арестован. То, что показал он, подтвердило мои слова. Человеком этим оказался прокурор города.
Людмила К. не единственная, кто может сказать, взглянув на фото, жив человек или нет. Другие ясновидящие тоже могут делать это, хотя затрудняются объяснить, как приходит им это знание.
«Провидцы», «поэты» — слова эти не случайно стоят рядом. В годы, когда само слово, «ясновидящий» было непопулярно в нашей стране и не было ничего известно об этом их даре, Анна Ахматова писала:
Однако знание это, ощущение неуловимой перемены, которая происходит с портретом, имеет одну особенность. Людмила К. рассказала об этом. Как-то в Москве пропал военный летчик. Его отец и родные обратились к ней на следующий день после того, как он исчез. Она взглянула на фото. «Он жив» — Сказала она и добавила, что с ним что-то случилось, все тело как будто в ссадинах или в ранах. Она указала даже, где нужно искать его — в небольшом лесу, возле Белой Дачи. Милиция и родные отправились туда. Можно представить себе отчаяние и ужас отца, когда его сына действительно нашли там, но убитым.
— Я всегда принимаю такие вещи очень близко к сердцу и переживала вместе с отцом. — Продолжает Людмила К. — Но к этому у меня примешалось еще и, я бы сказала, профессиональное: почему я так ошиблась? Я снова смотрела на портрет и видела, что человек, который на нем, жив. Правда, я заметила, что фото как бы гаснущее. Я наблюдала несколько дней и видела, как нечто, что я ощущала на нем, как бы меркнет. На третий день оно померкло почти совершенно, но еще было там. И полностью погасло на девятый день. Потом я много раз проверяла это с другими фотографиями. С фотографиями других людей. Это подтверждалось. Три дня и девять дней после смерти. Но только у тех, кто умер насильственной смертью, кто был убит. У тех, кто просто скончался, этого не было. Их фотографии меркнут сразу. Я не знаю, не берусь судить, почему это так. Но так происходит.
Прямое знание, или инсайт
Прямое знание, инсайт, имеет в России как бы две школы, два русла: христианскую традицию и дохристианскую языческую практику, шаманство. При этом шамаистская и христианская практика имеют порой столь много общего, что невольно наводят на мысль о неких общих истоках.
Одно из частных проявлений прямого знания — дистанционное восприятие. И сегодня у шаманов слова «он видит на тридцать верст» означают, что тот, к кому они относятся, обладает шаманским даром. Характерна и ритуальная фраза, которую произносит эскимос, желающий, чтобы шаман принял его в ученики: «Я пришел к тебе потому, что хочу видеть».
Если говорить о христианской традиции, то летописи и монастырские записи сохранили немало свидетельств этого дара. Однажды, повествует такого рода запись, преподобный Сергий Радонежский[1] сидел за трапезой с братией. Вдруг, как рассказывали присутствовавшие при том, он встал из-за стола, отвесил поклон в сторону и произнес:
— Радуйся и ты, пастыре Христова стада, и благословение Господне да будет с тобою.
Сидевшие с ним спросили, недоумевая:
— С кем ты говоришь, отче?
— Сейчас против нашего монастыря в восьми верстах остановился епископ Пермский Стефан, едущий в Москву, — ответил о. Сергий. — Он сотворил поклон Святой Троице и сказал: «Мир тебе, духовный брат». Вот я и ответил ему. Несколько монахов, встав из-за стола, поспешили к тому месту и действительно догнали Святителя Стефана, который уже продолжал путь. Он подтвердил сказанное слово в слово. Подобных свидетельств, дошедших до нас, было бы, несомненно, значительно больше, если бы носители этого дара не старались скрывать его. Во всяком случае, так поступали духовидцы, пребывавшие в русле основных мировых религий.
Лишь по смерти Серафима Саровского[2], когда на столе его рядом с пачкой нераспечатанных писем нашли стопку готовых, написанных на них ответов, стало известно об этом его даре. Рассказы тех, кто обращались к нему со своими бедами, сохранили немало свидетельств его прямого знания.
Как-то пришел к нему один из окрестных крестьян:
— Батюшка, у меня лошадь украли, и я теперь без ней совсем нищий, а ты, говорят, угадываешь.
О. Серафим, рассказывал потом крестьянин, взял его за голову, приложил к своей и сказал:
— Огради себя молчанием и поспеши теперь в село (он назвал имя этого села), и когда будешь подходить к нему, то свороти с дороги вправо и пройди задами четыре дома, там ты увидишь калиточку, войди в нее, отвяжи свою лошадь от колоды и выведи молча.
Крестьянин тут же отправился по этому указанию и действительно нашел свою лошадь точно там, где сказал ему о. Серафим.
В сообщениях о прямом знании просматривается некая закономерность — чаще других такому прозрению открываются события, окрашенные эмоционально, связанные с чьим-то несчастьем, а то и гибелью, катастрофой.
Странно, дерзко повел себя Василий Блаженный[3] на пиру у царя Ивана Грозного — трижды выплеснул на пол поднесенную ему от царя чашу. А на окрик разгневанного царя ответил, казалось бы, и вовсе бессмыслицей:
— Я тушу пожар в Новгороде.
О том, что речи юродивого имели пророческий смысл, было известно. Тотчас же в Новгород был отправлен гонец. Вернувшись через несколько дней (столько занял путь туда и обратно) он подтвердил: именно в тот день и час там вспыхнул великий пожар, истребивший чуть ли не полгорода.
Этот факт невольно приводит на память подобный эпизод, связанный с именем Сведенборга[4]. Среди других свидетельств письмо Иммануила Канта[5] Шарлотте фон Кноблох. «…В субботу часа в четыре после полудня Сведенборг прибыл в Готенбург из Англии. Г-н Уильям Кастел пригласил его в свой дом вместе с другими, которых набралось пятнадцать человек. Около шести часов Сведенборг вышел и вернулся в общество бледный и встревоженный. Он сказал, что в Стокгольме в районе Зюденмальм вспыхнул сильный пожар, который быстро распространяется. (Готенбург расположен на расстоянии около трехсот английских миль от Стокгольма). Сведенборг не находил покоя и часто выходил. Он сказал, что дом одного из его друзей, которого он назвал, сгорел дотла и что его собственный дом в опасности. В восемь часов, вернувшись в очередной раз, он радостно воскликнул: „Слава Богу! Огонь удалось потушить за три подъезда до моего дома!“» Рассказ об этом вызвал большой переполох но всем юроде, но больше всего в компании, в которой он был. В тот же вечер об этом сообщили губернатору. Утром в воскресенье Сведенборг был приглашен к губернатору, который расспрашивал его об этом несчастии. Сведенборг подробно описал пожар, сказал, как он начался, как был погашен и сколь долго продолжался. Через несколько дней в город прибыли нарочный из Стокгольма и королевский курьер, присутствовавшие при пожаре. То, что рассказали они, по времени и по деталям полностью совпало с рассказом Сведенборга.
1
Сергий Радонежский (1321–1391) — снятой православной церкви, основатель Троице-Сергиевой лавры (Загорск, Московской области).
2
Серафим Саровский (1760–1833) — святой православной церкви, монах Саровской пустыни (Тамбовская губ.).
3
Василий Блаженный — юродивый, пророк и чудотворец, был канонизирован после смерти. Склеп его находится в Покровском соборе (собор Василия Блаженного) на Красной площади в Москве.
5
Кант Иммануил (1724–1804) — немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии.