— Он сделал все что мог… Вы видели этого героя, который сделал все что мог? Нет, ты не сделал ничего. Ты должен был умереть, но подписать этот контракт, хотя бы соглашение. Наша компания вложила в этот проект все деньги, все. И для того чтобы его реализовать, нужны еще деньги компании «Харпер Майнинг». Только у них на сегодняшний день есть свободный капитал, и только этой компании могут поверить, потому что ее репутация не запятнана. Если «Харпер Майнинг» даст деньги, то дадут и все остальные. Неужели ты этого не понимаешь?
— Роберт, я все прекрасно понимаю, мы ведь сами все это придумали.
— Придумали… Более того, мы произвели безукоризненные расчеты. Ты показывал ей расчеты?
— Да, она с ними познакомилась и сказала, что они безукоризненны.
— И что, на нее не подействовала логика?
— Нет. Это чертова баба, я тебе клянусь. У нее какое-то шестое чувство на опасность. Она, не знаю как, но чувствует в этой сделке подвох для ее компании. Чувствует, понимаешь? Эта баба чувствует.
— Да что ты раскаркался… чувствует, чувствует… Она ничего не должна была чувствовать. А ты знаешь, кто вообще ничего не чувствует?
— Кто вообще ничего не чувствует? — испуганно спросил Леонард.
— Ничего не чувствуют мертвые.
— Мертвые? Ты что, Роберт, что ты говоришь?
— Я говорю то, что есть на самом деле. И ты в это должен поверить. Если Стефани Харпер не станет, то тогда ты, уговорив всех членов правления, сможешь подписать контракт. Это-то хоть тебе ясно?
— Но, Роберт, я не могу пойти на это… Не могу, ты понимаешь?
— Не можешь? А вот это ты видел? — Роберт подбежал к своему столу и схватил тонкую пластиковую папочку. — Вот это ты видел? — замахал он бумагами перед лицом испуганного мистера Смайлза.
— Что это?
— А ты возьми почитай, — он бросил на колени Леонарда пластиковую папку и отошел к окну, нервно дернул шнурок, и тяжелые шторы тихо разъехались в стороны.
За окном был японский сад с серыми камнями: низкорослые деревья и кустарники с крупными цветами.
Когда Роберт Прайз отвернулся от окна и взглянул на Леонарда, злая улыбка скривила его тонкие губы:
— Ну что, тебе нравится эта папочка? Нравятся документы?
— Но, Роберт, ведь ты этого никогда не сделаешь…
— Я? Может быть, я и не сделаю, но это решаю не только я.
— Роберт, это же не честно.
— Ты считаешь — не честно? А вложить все капиталы компании и проиграть, это, по-твоему, честно?
— Но, Роберт, ведь так нельзя. Роберт, меня же посадят в тюрьму.
— Да, Леонард, обязательно посадят. И на очень большой срок, возможно, даже пожизненно.
— Роберт…
— Что, Леонард, страшно?
— Роберт… — Леонард сел.
Леонард схватил свой стакан и буквально опрокинул себе в горло. Он тут же вновь схватил бутылку и наполнил стакан до половины.
— Успокойся. Не надо так много пить. Успокойся. Все нужно решать на трезвую голову. Все надо взвесить и рассчитать.
— Что? Что рассчитать?
— Рассчитать, что мы должны предпринять, чтобы соглашение в течение месяца было подписано. Ты знаешь, какой нам дали срок? Нам дали месяц. И если за этот срок бумаги не будут подписаны — тебе конец.
— Но это нереальный срок! — воскликнул Леонард Смайлз. — За него невозможно будет уговорить Стефани, тем более, что она уезжает.
— А тебя никто не просит ее уговаривать. Ты должен просто обойтись без ее подписи.
— Но как? Как это сделать?
— Я тебе уже сказал, остальное — твои проблемы. Больше я не хочу знать ни о чем.
Леонард молча сидел за столом, опустив голову. На его коленях лежала тонкая пластиковая папка. Роберт подошел к нему и взял папку в руки.
— Надеюсь, Леонард, ты понимаешь: если ты откажешься, то папка окажется у Стефани Харпер, а она найдет ей применение.
— Роберт, но ты же не сделаешь этого?
— Конечно же не сделаю, если ты послушаешься моего совета.
Роберт Прайз открыл дверцу вмонтированного в стену сейфа и положил папку на свободную полку.
— Роберт, может, давай не будем наезжать один на другого? У меня тоже может найтись кое-что на тебя. Давай выплывать вместе.
— А я и не возражаю, — пожал плечами мистер Прайз. Выплывать вдвоем всегда легче. Вот только тонуть приятнее поодиночке, особенно топить, — он мелко засмеялся, и от этого смеха Леонарду Смайлзу сделалось не по себе.
Он почувствовал, как вспотели от волнения ладони его рук и пересохло во рту. Он плеснул в свой стакан еще немного бренди и сделал небольшой глоток.
— Ладно, Роберт, я почти согласен.
— Нет, Леонард, меня не устраивает слово «почти»: можно быть или согласным, или несогласным. И все в твоих руках.