Она не знала, что именно её ждёт, но от ожидания этих перемен у неё захватывало дух, и кружилась голова, хотя какого-то рационального объяснения своих ожиданий она себе дать была не в состоянии. Слишком уж всё происходящее было далеко от привычной реальности.
« Ну и что, что призраки и утопленницы! Разобраться то с проклятьем кандальниковского рода кто-то же должен? Почему не я? Тем более что последняя в роду осталась! », – подумала Люба,- «Боишься — не делай, делаешь — не бойся!»- успокаиваясь, напутствовала себя девушка.
- …А сделал- не сожалей,- тихо прошелестел над ухом голос вездесущего предка,- знаешь кто сказал?
-Стоп! – возмутилась Любочка, возомнившая себя гуляющей в одиночестве, -Прямо здесь и сейчас, торжественно клянись, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах не станешь читать мои мысли! Гуня, клянись!
- Дык… Случайно получилось.
-Ни «дык», ни «тык» и ни «пык»… Обещай или отнесу нож обратно в лес и закопаю поглубже.
-Клянусь, внученька! Не серчай, милая!- быстро прошептал Гуня,-хочешь, уйду? В дому тебя дожидаться стану…
- Подожди,-улыбнулась Любка,- так кто ,говоришь, автор крылатой фразы?
- Чингисхан. Монгол-царь ордынский…-прадед хотел ещё что-то добавить, но Люба остановила эрудита, отправив его домой, а сама что бы не терзаться дальнейшими размышлениями отправилась посмотреть фильм в сельском клубе.
Вернувшись в коттедж, когда уже темнело, Любка обнаружила Гуню, вальяжно развалившимся на диване перед телевизором.
– Ох, и нравится мне эта доска бесовская! – восхищённо поделился впечатлениями прапрадед. – Правда, людишки в нём мелковаты... Это что, теперь порода такая? Потешные! К нам на ярмарку тоже уродцев привозили, но они всяко побольше этих...
Чтобы отвлечься от тягостного ожидания, Люба рассказала примерное устройство телевизора, принцип спутниковой связи и трансляции...
К её удивлению, Егорий слушал внимательно, не перебивал. Только восхищённо вскидывал брови да недоверчиво поглядывал на внучку.
После познавательной лекции попросил включить «Новости». И, не обращая внимания на опешившую Любку, с увлечением погрузился в обзор происшествий за неделю.
Любаша тем временем принялась хозяйничать около плиты. Она вскипятила в кастрюльке воду и достала из морозильника пачку купленных в поселке пельменей. Через минуту комната наполнилась вкусным ароматом.
Повариха вздрогнула, когда, обернувшись, увидела любопытный взгляд Гуни, таращившегося на бурлящее содержимое кастрюли.
– Ушки варишь? – сглотнув несуществующую слюну, поинтересовался прапрадед.
– Пельмени, – поправила Любка и тут же подумала, что предок вряд ли знаком с этим блюдом.
Чтобы доходчиво объяснить Егорию, что она варит, ей пришлось вспомнить о множестве версий появления пельменей на русской земле. А как объяснить, если до середины девятнадцатого века описания их приготовления не упоминалось ни в одном печатном издании. Даже «Солдатская кухня» – популярнейшая кулинарная книга господина Друковцева – не описывала этого блюда. И лишь автор того времени – Екатерина Авдеева – писала в своих статьях о пельменях просто как о слове, употреблявшемся в Сибири. Любаша знала, что в некоторых регионах России подобное яство называли «ушками». Делали сей деликатес из теста с рубленной говядиной, грибами или рыбой. Замораживали и превращали в «камешки».
– Пусть будут «ушки», – миролюбиво согласилась она после размышлений. – Пробовал?
– Не доводилось, – взгрустнул Гуня. – Мне про еду эту чахотошный Алексей на каторге рассказывал. Дескать, китайского происхождения кушанье. Еда эта – у китайцев праздничная. По форме ихнюю монетку напоминает, с дырочкой посередине. И по китайским обычаям тот, кто такого угощения отведал, делается богатым и здоровым. Ну да ладно, мне нынче и то, и другое без надобности! Сама ешь, сил набирайся.
Пока Люба ужинала пельменями, смачно сдобрив их сметаной, Гуня подперев щёку кулаком только тихо вздыхал, наслаждаясь зрелищем недоступной для бестелесного духа трапезы...