Глава 3
С приближением полночи тревога усилилась.
Несмотря на уговоры Егория «остаться в дому», она решила хотя бы постоять на террасе – уж больно душно становилось в коттедже. И эта духота – как чувствовала Люба! – практически не имела ничего общего ни с жарой, ни с влажностью...
Снаружи оказалось ненамного свежее. Пугающая тишина ночи встретила безмолвием. Огромная низкая луна казалась прозрачным стеклянным шаром, тускло освещающим макушки деревьев.
– Шмяк, шмяк... – странные хлюпающие звуки нарушили безмолвие.
По асфальтовой дорожке в направлении к дому прыгала огромная буро-зелёная жаба.
Любку словно парализовало. Она смотрела на рептилию не отводя глаз.
Жирная лягуха, переваливаясь с лапы на лапу, взобралась на ступени и остановилась рядом с девушкой.
– Люба-сестрица, ведьма-гадуница, – то ли показалось напуганной девушке, то ли действительно пробулькала жаба.
Любка ринулась к двери с огромным желанием поскорее спрятаться внутри дома, но бородавчатая гостья, изловчившись, всё же успела вместе с ней запрыгнуть в прихожую.
– Ой! – воскликнула Люба, еле устояв на залитом холодной водой скользком полу. – Откуда здесь вода? – тихо простонала она и, придерживаясь руками за стены, зашла в комнату.
Обстановку коттеджа было не узнать. Ровные стены, обклеенные весёлыми в цветочек обоями, превратились в брёвна. Исчезла вся мебель. Но откуда-то появилась огромная печка, рубленный стол и три широких скамьи, на одной из них с закрытыми глазами и скрещёнными на груди руками лежал Гуня, прозванный «кандальником».
Жаба запрыгнула на придвинутую к столу лавку и тут же превратилась в грузную неопрятную старуху, одетую в выцветшие лохмотья.
– Что с Егорием?! Что вы с ним сделали? – дрожа от страха и ненависти, напустилась на ведьму Люба.
– Спит, девка, не боись! Незачем ему всего слышать из того, что для твоих ушей предназначено. Он хоть сейчас при тебе призраком и состоит, но к колдовскому ремеслу никакого отношения не имеет. А ты, Люба-голуба, мной-то не брезгуй, да не пренебрегай! Если бы не я – такая страшная да мерзкая в обличье своём нынешнем – то и ты на свет белый не народилась бы. Поэтому, чем нос воротить, лучше умишком своим птичьим пораскинь: и в каком же виде мне сюда являться надобно было?
– Почему вы так со мной разговариваете? – попыталась обидеться Любка. – Что значит – «птичьим умом»?
– Эх, сорока, ты, сорока... – вздохнула Лукерья. – Главное, в трудную минуту про это не забудь! – ощерилась колдунья беззубым ртом. – А сейчас лучше помолчи да выслушай. Для начала возьми с печки свечу и поставь на стол, – велела ведьма Лукерья. – Да не трясись, привыкай... Тебе этот разговор нужней всего. Если хочешь ребёночка родить – слушай меня внимательно, да исполняй, что велю. Так уж случилось, что помощники тебе – только мы с Гуней-кандальником. Однако, сама вишь, какие слабосильные... Так что, девка, всё самой делать придётся... И ежели не оплошаешь – так счастливо заживёшь, что и не вспомнишь про то, что тебе сейчас страшным да ужасным видится.
Услышанное немного приободрило Кандальникову. Она без труда нашла свечной огарок, вставленный в глиняную посудину, и молча установила импровизированный подсвечник на середине деревянной столешницы.
Колдунья дунула на свечку, и фитилёк тут же вспыхнул рыжим пламенем.
Люба сидела напротив и смотрела на мерцающий огонёк.
Внезапно жар от пламени увеличился в размерах и превратился в мутную подрагивающую пелену, через которою можно было различить безумное лицо ведьмы, торопливо шевелящей сизыми губами.
Неожиданно старуха стала молодеть прямо на глазах, и вот уже красавица с огромными чёрными глазами приглаживала белой рукой тугую светлую косу. Бормотанье усилилось, теперь до Любки стали доходить отдельные фразы:
– Пошто Любаня, ведьмица-гадуница себе не царица? Почто колдовские силы ей не властны? Куда бежать? Кого поспрошать?
Стены затряслись. Вода на полу забурлила и заплескалась. Жуткий вой и непонятное уханье раздались снаружи дома.
– Не помнит, как силы лишилась, как с кровью передала? – продолжала вопрошать невидимого советчика Лукерья. – От ведьминской доли не по своей воле отказалась! Отступницей случайно оказалась! Следует ей «Книгу» найти! «Книгу» найдёт – знанья колдовские вновь обретёт! Кровь вернёт – знаниями распорядится?! Тогда только матерью станет?