– На наш... – Гуня погладил её по плечу. – Это ты у меня экстремалка – на «джетпаке»[6] летаешь. А я по старинке... На вертолёте.
– Егор Георгиевич, вам пора, – напомнил о себе доктор, которого только сейчас заметила Любочка.
Она тщетно силилась вспомнить, кого напоминает ей этот очкастый эскулап, но так и не смогла...
– Что это? – удивлённо спросила Люба, только сейчас заметив на прозрачном прикроватном столике странный гаджет[7] на тонком металлическом обруче.
– Ваши виртуальные очки, – с досадой отозвался доктор. – Тут все ваши вещи, которые при вас нашли: трансформатор сновидений, набор цифровых контактных линз, упаковка активной кожи... Вы что, ничего не узнаёте? Странно, операция прошла успешно...
– Не обращайте внимания – мама у меня шутница. Спасибо вам, Сергей, извините, не запомнил вашего отчества...
– Викторович, – напомнил пожилой врач. – Меня зовут Сергей Викторович.
– Да, конечно, Сергей Викторович. Извините, но вы не смогли бы оставить нас с мамой наедине. Буквально десять-пятнадцать минут разговора на личную тему. И с вашего позволения я активирую антипрослушивающую завесу.
– Хорошо, не смею вам перечить. Завеса у вас своя, или нашей воспользуетесь?
– Своя, – усмехнулся Гуня.
Доктор подошёл к стене и нажал кнопку лифта.
Когда створки за врачом плотно затворились, Егор Георгиевич достал из кармана металлический куб и, легонько дотронувшись до одной из сторон, установил купол завесы.
– Егор, если ты действительно мой сын... Почему ты – Георгиевич? Ты же должен быть Алексеевичем?
– Мама, зачем ты сбежала? – проигнорировав вопрос, печально спросил Гуня. – Ты же знаешь, как я тебя люблю. Ты должна мне верить! И если я решил, что так будет лучше для всех – то всё равно сделаю по-своему. Чем меньше ты упрямишься – тем больше сил и памяти сохранишь.
– Давай в другой раз поговорим, – чувствуя, что теряет сознание, попросила Любочка.
– А если снова исчезнешь?
– Куда я от тебя? Ты меня везде найдёшь...
Глава 5
Любаня лежала на диване арендованного коттеджа и, глядя в потолок, еле слышно шевелила губами.
– Листова, Коркина, Ниткин и Сёмкина Серафима Андреевна. А улитка? Кто у нас улитка? Может, толстая и медлительная Хайфиц? Если я правильно всё поняла, то ведьмовская сила покинула меня в присутствии всех этих персонажей. Но кто именно? Кто же из вас в той нелепой драке умудрился невзначай попробовать мою кровь? Придётся встречаться.
Но придумывать повод для встречи с одноклассниками ей не пришлось. Повод возник сам собой уже через двадцать минут...
Надрываясь, зазвонил телефон.
Люба подняла с пола упавший ножик и, замотав его в платок, снова засунула между подушками. Пошатываясь от слабости, она дошла до стола и, дотянувшись до аппарата, нажала зелёную кнопку.
– Привет, Любка! – заорал айфон голосом школьной подруги Листовой. – Куда пропала? Я второй день звоню, а у тебя – «абонент, не абонент...».
– Что случилось? – радуясь такому совпадению, спросила Люба.
– Ты будешь с нами Серафиму поздравлять? У неё юбилей. Шестьдесят пять стукнуло как-никак.
– Конечно! Первая учительница всё-таки, – уверенно ответила Любка, вспомнив все детали своего погружения в гипнотический транс...
– Тогда с тебя «трюндель»[8]!
– Договорились! Завтра в обед заскочу к тебе в кафешку и отдам.
Ленка Листова «варилась» в семейном бизнесе. Папаша – владелец сети престижных заведений общественного питания – пристроил к себе всех членов своего немаленького семейства. Причём назначал на руководящие должности близких и дальних родственников строго в соответствии с возрастным цензом. Чем старше – тем круче. Его братья владели ночными клубами, два сына-погодка – весьма популярными ресторанами, а так как Ленка была самой младшей, то и в управление ей досталось всего-навсего небольшое кафе «Радуга» с симпатичной летней площадкой, украшенной зонтиками в разноцветную полоску.
Честно сказать, Ленка на папашу злилась, только виду родителю не показывала.
Злоязыкая Коркина дразнила её, называя Гансом, младшим сыном мельника из сказки «Кот в сапогах», которому при делёжке наследства достался только кот.