После тщательного осмотра платок был возвращён владелице.
– А почему валялся? – разочарованная результатами поисков, прошипела свекровь, стараясь придраться хоть к чему-то.
– Ничего он не валяется! Я им слёзы утирала, – перешла в наступление Любаша.
– Угу, себя опять жалела, – не сдавалась Раиса Ивановна.
– Нет, Анну Каренину! Смотрела вчера фильм, как она под поезд бросается.
– Не надо мужу изменять, и под поездом не окажешься! – парировала Раиса Ивановна, покрываясь красными пятнами.
Только Люба собиралась ответить свекрови что-то про её личный опыт в изменах и знании функционирования подвижного состава железных дорог, как...
– Любушка! Не спорь ты с этой бабой злющей! Вот ведь прицепилась – крапивное семя... Любит она сына своего больше жизни – вот и придирается к тебе. А хозяин твой – вылитый мой дружок-террорист Лексей-чахотошный, только поплотнее будет да поширше... Вспомнил я его фамилию – фон Дортезин. Точно! Барон фон Дортезин... А твой – он не революционер разом?
Любка оцепенела от неожиданности – в углу дивана, откинувшись на мягкую спинку, громко разглагольствовал Гуня-кандальник при красной рубахе и плисовых штанах. Забыв, что кроме неё прапрадеда никто видеть не может, она пропустила мимо ушей услышанное и сердито махнула ему рукой, давая знак, мол, скройся, уходи.
Но Гуня в ответ только рассмеялся в кулак.
Девушка засуетилась, закружила на месте, соображая, как нейтрализовать беспардонного предка. Подбежав к выключателю, она включила все до единой люстры, ещё зажгла осветительную панель над плитой и снова посмотрела на диван.
Гуни не было видно.
– Давайте уже поедим! Я, между прочим, последний раз в самолёте ел, – постарался предотвратить семейный конфликт Алексей.
Наблюдая за женой, он расценил её метания по комнате, как крайнюю степень раздражения.
Любаша тут же пришла в себя и благодарно поцеловала мужа в круглую макушку. Улыбнулась и начала расставлять на столе посуду...
После обеда всё семейство прогулялось к пляжу.
Лушино озеро так понравилось Алексею, что он тут же передумал уезжать в город и с удовольствием решил остаться вместе с женой и «добить» оставшиеся деньки, нежась на песчаном берегу водоёма.
– Сынок, на даче есть бассейн. Плавай сколько захочешь, – обиженно поджала губы Раиса Ивановна.
– Мамуля, бассейн никуда от нас не убежит, – мечтательно проговорил Алексей. – А такое чистое и тёплое озеро ещё поискать нужно... Я вот сейчас поплавал и словно на десять лет помолодел, – он нежно притянул к себе Любашку и добавил, глядя на родительницу. – Не сердись, езжай домой, а мы здесь останемся. Решено!
Попрощавшись со свекровью и оставив её наедине с любимым сыном, Любка зашла в коттедж.
Первой мыслью было в срочном порядке найти выпавший из свёртка нож и «перепеленать» его заново. А то – ишь! – что себе позволяет! Возникает, когда вздумается, да ещё беседы затевает в присутствии родственников. Неужели Гуня своей головой не соображает, что начни она ему отвечать – будет выглядеть душевно больной, которая сама с собой разговаривает.
Не успела она додумать, как снова увидела прапрадеда.
– Я, Любаня, о тебе пекусь, – начал Егорий со скорбным выражением на лице. – Погодь сердиться. Выслушай!
– Гуня! Миленький! Ты что творишь? Давай отложим все разговоры! За меня не переживай – всё, что ведьма Лукерья сказала, я отлично помню... Поверь, и в моих интересах тоже выполнить всё, что необходимо. Но не сейчас! Не сейчас! Умоляю!
Она поспешно кинулась к дивану и с облегчением обнаружила ножик, который застрял в мягкой щели между сиденьем и спинкой. Заново туго запеленала Егорьева хранителя и окончательно успокоилась только тогда, когда с трудом втиснула его в косметичку, которую в свою очередь тут же запихнула на самое дно своей сумки.
* * *
– На самом деле ты большая умничка, что решила вот так отдохнуть! Только нужно было мне сразу сказать, что к маме не поедешь, – приговаривал голый Алексей, энергично растирая тело полотенцем после душа.
Любаня лежала на кровати и смотрела на крепкое тело мужа, смотрела так, словно впервые видела этого накачанного низкорослого мужчину с абсолютно лысой круглой головой на короткой шее.