– Успокойтесь! Я ухожу! – ровным голосом сказал Лёнчик и добавил, обращаясь к ресторатору. – А вы имейте в виду, что с таким подходом к жизни – долго не проживёте.
И Ниткин поспешно удалился, словно испарился, будто и не было его.
– Да ты! Да я тебя... – хрипел Листов, медленно заваливаясь на бок.
От визга одной из учительниц у Любки заложило уши. Через секунду к нему присоединились другие крики и вопли.
Расталкивая толпу, Алексей бросился в самую гущу.
Любка ничего не понимала, вцепившись в Коркину, она чувствовала, что случилось что-то ужасное.
– А-а-а! – раздался Ленкин вопль откуда-то снизу. – Папа!
Народ расступился, и Любаня увидела тучное тело Николая Петровича, лежащее на полу. Около него, стоя на коленях, рыдала Ленка, а в изголовье, присев на корточки, сидел Алексей, держа пальцы на шее Листова и, видимо, пытаясь нащупать пульс. Руки мужа были в крови.
Коркина звонила в полицию.
Любка встала на колени рядом с Ленкой и, обняв её, крепко прижала к себе.
– Алексей! Алексей, это всё? Он умер? – повторяла Ленка словно в бреду.
– Скорую! Срочно скорую! – кричали чьи-то голоса. – Серафима Андреевна без сознания!
– Вот тебе и квест! Твою мать! – невпопад прошептала Коркина.
Когда подъехала полиция, и симпатичный капитан начал выслушивать бессвязные речи пьяных очевидцев, Любка не сразу поняла, почему этот полицейский смотрит на неё таким странным взглядом.
– Любовь Ивановна, вы меня слышите? – повторил служитель правопорядка. – Меня зовут Георгий Мартов... Капитан Мартов. Вы видели, что произошло?
– Нет! Я ничего не понимаю, – к горлу подступила тошнота, и Люба покачнулась.
– Врача! – крикнул капитан и вернулся к тому месту, где ещё недавно лежало тело ресторатора.
* * *
Через два дня Алексей снова уехал в командировку, поэтому на похороны Любаша отправилась без мужа. На кладбище они поехали вдвоём с Коркиной на Любаниной «Ласточке».
– Ты, Любаня, Ленку не бросай, – попросила Ирка, удобно устраиваясь на переднем пассажирском сиденьи. – И к Серафиме в больницу наведывайся.
– Так давай вместе ездить. У тебя когда время свободное? – предложила Любка.
– У меня сборы! Я завтра уже – ту-ту... На Чёрное море, на полмесяца вместе со своими питомцами. Так что извини, меня не будет. Я и капитана Мартова предупредила.
– Понятно, – вздохнула Люба. – А что слышно? Что тебе Жора говорил? Есть версии насчёт убийства? Ниткин под подозрением?
– Что Жора говорит? – передразнила Ирка. – Между прочим, твой бывший... Самой слабо ему позвонить?
– Слабо. Мы столько лет не виделись...
– Да мы с ним, если честно, по другому делу встречались. Слух в городе прошёл, что мои девчонки-синхронистки по вечерам богатых папиков ублажают. За деньги... Представляешь?
– Ужас! – не поверила своим ушам Люба.
– Ужас не ужас, а в доблестную полицию сигнал уже поступил. Заявления, правда, пока нет. Но сама понимаешь, что дыма без огня не бывает. Вот Жора и беседовал со мной с глазу на глаз, не замечаю ли чего... Просил, если что-то подозрительное будет происходить – сразу сообщать.
– Жорка – молодец, – улыбнулась Любочка.
– Между прочим, до сих пор холостой, – кокетливо заметила Ирка. – И между прочим, я намерена с ним поближе пообщаться. Надеюсь, ты не против?
– Нет! Не против! – поспешно ответила Любочка, а саму словно кипятком обдало.
– Он, конечно, не Гастропод и даже не Ниткин, но мужик нормальный и к тому же – красавец. Ну вылитый Бандерас[12] в молодые годы.
– А с Ниткина подозрение сняли? – спросила Люба.
– Сняли! Наш маг вне подозрений! Хотя, конечно, его последние слова... Просто за гранью... Но так как у Листова обнаружился огнестрел, то слово к делу не пришьёшь.
– Ты адрес, где Ниткин принимает, знаешь?
– Тебе зачем?
– Так знаешь или нет? – переспросила Любка, она уже многократно ругала себя, что выкинула журнал, оставленный ей Мартой.