– Молодой человек, – галантно обратился он к Алексею. – Будьте любезны, разрешите пригласить вашу великолепную спутницу на танец. Я уже старик, но эта музыка напоминает мне о лучших днях моей жизни. Когда-то я танцевал под эти звуки со своей супругой... – лицо говорящего сделалось печальным.
– Лёша, я думаю, что не откажешь? – улыбнулась Люба и грациозно вышла из-за столика.
Алексей шутливо поднял руки вверх.
– Желание дамы... – и он подмигнул Любочке.
Партнёр по танцу оказался приезжим. Весь танец он предавался воспоминаниям о покойной супруге, не давая Любе вставить ни единого словечка. Потная ладонь вдовца крепко сжимала девушку за талию, и казалось, что музыка играет целую вечность.
Любка бросила быстрый взгляд в сторону их с Алексеем столика, но мужа там почему-то не увидела...
Нескончаемый танец начал надоедать.
«Вот уж, действительно – благими намерениями выстлана дорога в ад. Пожалела на свою голову старичка...», – подумала Люба.
И даже когда стих последний аккорд, то разговорчивый партнёр продолжал держать её за руку и описывать прелести своей бывшей жены.
Люба рассеянно высматривала пропавшего Алексея. Ей вдруг стало не по себе...
Наконец избавившись от надоедливого джентльмена, вернулась к столику. Она уже взяла в руки телефон, но тут же отложила его, увидев айфон мужа рядом с его тарелкой. Успокоилась...
Прошло ещё минут пять, прежде чем она увидела Лёшу. Под одобрительные возгласы отдыхающих он шёл к ней через зал, держа обеими руками неимоверно огромный букет алых роз.
Любка ахнула.
– Сумасшедший! Лёша, ты – сумасшедший! Тут полсотни цветов, наверное! – чуть ли не закричала от радости она.
– Ошибаешься, тут ровно сто одна штука роз великолепного сорта «Black Magic».
– Чёрная магия?!
– Флористка-продавщица из цветочного павильона сказала, что это – лучшее из имеющегося ассортимента. Их цвет называется кровавым... Тебе не нравится?
– Нравится! Как такая роскошь может не нравится? Лёша, я запомню этот день на всю жизнь.
– Да... – загадочно протянул муж. – День действительно не простой, ровно семь лет назад я впервые тебя увидел... Но ты об этом не знаешь... Давай за это выпьем!..
Видимо, Любочка перебрала с вином. Она смутно помнила, как они с Алексеем добрались до дома, как заботливый муж сам снимал с неё сложное вечернее платье со шнуровкой на спине, и как расстилал постель...
Проснулась засоня к своему стыд, только к полудню.
Алексея уже дома не было – умчался, наверное, ни свет ни заря на дачу.
Увидев у кровати «клумбу» из благоухающих цветов, счастливо улыбнулась. Попыталась дозвониться до мужа – но как и предполагала – безрезультатно...
Когда Лёша самозабвенно занимался реставрацией мебели, он мог забросить телефон куда угодно. А если он сейчас пилит свои доски или приваривает друг к другу кованные детали, то и вовсе ни на что не обращает внимания. И она, и свекровь к этому давно привыкли и не тревожили «мастера» во время работы.
«Пусть насладится...», – подумала Любка. – «Тоже ведь скучал по своей мастерской... И всё-таки повезло мне с мужем – не пьёт, не гуляет... Работа, дом, увлечение... Для таких мужиков только детей и рожать...», – и она вздохнула.
Жаль только, что Алексей – реалист до мозга костей, и никогда Любочка не сможет поделиться с ним своей историей. Не сможет рассказать про Гуню и ведьмовское предназначение. Да он бы и общение с Ниткиным не одобрил.
«Ничего, я и одна справлюсь. Я всё сделаю, как ведьма Лукерья велела, и ребёночка рожу обязательно! А как я этого добилась – пусть будет моим секретом! Алексею и знать об этом не обязательно... Даже история святых супругов Пётра и Февроньи тайнами полна. Февронья тоже была девушкой непростой: чудеса творила и зелье варила, но при этом мужа в дела свои не посвящала. Главное, успеть всё сделать до отъезда в клинику...», – эта мысль добавила уверенности девушке, и она с лёгким сердцем встала с постели.
Заправив кровать, Люба добавила воду в ведро с цветами и проверила на комоде содержимое косметички. Нащупав на самом дне упругий свёрток, подумала минуту-другую стоит ли брать Гуню с собой или нет, и решила, что пусть прапрадед отдыхает, а сейчас – пока Ниткин не позвонит – тревожить душу Егория не стоит.