Однако, прежде чем кому-либо объявлять о наличии у него смертельного вируса, необходимо предоставить надежное свидетельство этого. Пациента нужно кратко ознакомить с предметом, чтобы он мог дать соответствующее «информированное согласие» на прохождение теста на ВИЧ, в результате которого может быть объявлено, что он умирает. И, конечно же, это необходимо делать перед началом лечения предполагаемой болезни.
Но в случае ВИЧ/СПИД этого нет. Нет надежных свидетельств ни о существовании вируса, ни о его патогенной способности, ни о передаче половым путем, ни об определении его каким-либо тестом.
Я считалась инфицированной этим «смертельным вирусом» на протяжении 24 лет, начиная с 1985 года, как только тест на ВИЧ стал доступным. Что бы я сделала по-другому, если бы тогда знала все то, что узнала два десятилетия спустя? Давайте исследуем это вместе, потому что я считаю, что смертный приговор мне вынесли безо всяких оснований, как и сейчас это делают со многими другими людьми.
Лично я не получала точной информации об этом новом синдроме, и у меня не было никаких знаний ни о политических и экономических интересах, касающихся этого вопроса, ни о цензуре людей, критикующих теории СПИДа. Я только чувствовала культурное табу, окружающее эту болезнь.
Я все еще не пришла к согласию сама с собой после своего периода жизни со СПИДом, и одна из целей этой книги – помочь мне это сделать. В течение многих лет я и говорила своим друзьям, и сообщала в первых двух книгах, и много раз повторяла во время интервью для прессы и телевидения, что впервые узнала о том, что инфицирована вирусом ВИЧ, в 1995 году.
Это не совсем так. Правда состоит в том, что о скорой смерти мне было объявлено в 1985-м, когда мне было 20 лет. Врачи посоветовали мне тогда не говорить ни слова об этом окружающим для моего же блага, и я выполнила их предписания. Мне это дорого обошлось, особенно необходимость лгать всем домашним, но, веря в то, что нужно держать все в тайне, я могла только постараться не думать обо всем этом, насколько такое было возможно. «Ты скрывала это от меня целый год?» – с болью спросила моя мать, когда наконец узнала правду в 1996-м. Я не нашла в себе силы сказать ей: «Я скрывала это от тебя 11 лет».
Когда я начала вести свою веб-страницу HIVwave.gr, написала свои первые две книги и начала давать интервью, я была еще СПИД-пациентом, принимающим лекарства, и уже принесшим много страданий своей семье. Я не могла представить себе, что могу принести еще больше, поэтому во имя моего отца, умершего от горя, я решила тогда сохранить свою тайну навсегда.
Когда я прекратила принимать лекарства от СПИДа, то поняла, что не умру, несмотря на все прогнозы, и это привело меня в бешенство. Я была в ярости из-за долгих лет молчания, из-за того, что мне невольно приходилось делать, из-за всех тех ужасов, от которых я не могла избавиться – даже несмотря на то, что теперь со мной было совершенно все в порядке. Раскрыть правду было намного труднее, чем просто прекратить принимать лекарства против СПИДа. По моему мнению, вот точное определение этой, так называемой, «чумы 20-го века»: ложь на лжи, стресс на стрессе, ловушка на ловушке, слишком много, чтобы один человек мог со всем этим справиться. Чье-то мнение может быть и беспощадным, но в то же время может оказаться и освобождающим.
Цель написания этой книги – это попытка лучше понять, как мог произойти этот всеобщий обман, и почему он все еще существует, хотя мне и повезло спастись от его смертельной хватки прежде, чем он меня убил. Моя история СПИД-пациента перемежается с моими же открытиями на каждом этапе. Надеюсь, что теперь я могу предложить более качественное «информированное согласие» всем «ВИЧ-позитивным» новобранцам.
В первой главе, «Чего мне не следовало делать», я рассказываю о том, как протекала моя жизнь до 1985-го, как все было хорошо, и каких ничего не подозревающих людей я должна была ранить, если бы сообщила им, что являюсь носителем вируса ВИЧ. Конечно же, я приняла решение хранить все в секрете. Я не изменила своих планов и продолжала учебу и профессиональную жизнь, хотя и чувствовала, что внутри меня что-то сломалось.
Во второй главе, «Какой мне поставили диагноз», я рассказываю, как мне был поставлен второй позитивный диагноз в 1995-м, отметивший начало моей жизни в качестве «СПИД-пациента». Кроме того, что мне опять сообщили, что я ВИЧ-серопозитивна, у меня была обнаружена «возможная» пневмоцистная пневмония и низкое количество клеток Т4. По оценкам докторов такое состояние означало, что теперь я нуждаюсь в лечении от СПИДа. Это было переломным решением, и мне тогда не оставили ни малейшего выбора.