Нам крепко дали по зубам… да что там... нам сломали хребет… Оказалось, мы просто креветки.
Помню, как побрела к кварталу. На нём ещё пару дней назад стоял мой дом. Правда, и домами это назвать сложно: после ядерной всё захирело, протекало, продувало; но хоть было где спать, и заварить чай из чего придётся.
– Где моя семья? – заорала я хрипло.
Но кому кричать? Люди пробегали мимо, унося ноги. Многие и о своих близких забыли; одна мать в диком страхе бросила ребёнка в коляске… не думала, что увижу такое.
Жутко. Но в тоже время изнутри разрывала ярость. Хотелось что-то сделать, как-то повлиять на происходящее, остановить, уничтожить налётчиков на месте, это ведь моя планета! Это мой дом, чёрт побери! Да кто вы такие, чтобы рушить мои города, похищать моих людей, сбивать мои самолёты, топить мои корабли!.. Ах, да… забыла… я же просто креветка. Что я могу?! Я даже земным огнестрельным оружием не пользуюсь. Дай мне пистолет, я скажу: «О, какой тяжёлый. А руки-то забыли. Не, сорри, я слово дала, не убивать людей из стволов, так что… честь дороже жизни. И насрать, что у нас Конец Света»… Ну надо же, ещё нахожу силы пошутить в своей офигевшей башке. Но откуда эта ярость? Где мой инстинкт самосохранения? Почему не бегу, не прячусь? Даже во мне всё перевернулось… Моя семья…
– Кто-нибудь видел здесь людей: мужчина, женщина и трое детей? – вновь заорала я, глядя на сметённый под ноль квартал. – Они бежали в сторону нашей армии.
– Какой армии? – ответил мне солдат в потасканной временем форме и с окровавленным лицом. Он ошалело оглянулся, пробегая мимо меня.
Да, армии там и след простыл, вместо танков ошмётки металла.
– Бегите в сторону гор, – крикнул он мне, спеша к набережной, – там есть бункер.
Я-то знаю про бункер, сама его бетоном помогала заливать, но он уже не поможет, подумала я, глядя, как на меня несутся три чёрным матовых шара, клацая своими щупальцами.
Не знаю, что на меня нашло. Я почувствовала такую злость! Я заорала как средневековый воин на поле боя, бегущий на врага. Вспомнила, что пули эти жестянки не берут, но стоит их чем-нибудь долбануть – они теряют ориентацию на секунд пять. Заметила обломок трубы, схватила и встала в позу.
– Ну давай, мразь пузатая! Я выбью из тебя стальные кишки.
Я так напряглась, и море в этот момент стало по колено, и уже нарисовала в своём воображении, как забиваю эту тварь до потери сигнала с его кораблём, и как ниндзя сбиваю остальные, кувыркаясь в воздухе… Но долбанулась в обморок сама от крепкого удара со спины. Последнее, что помню: меня опутывают железные верёвки… Ниндзя? М-да… Креветка-ниндзя, может быть.
Очнулась в грузовом отсеке на их корабле вместе с остальными похищенными. Люди вопили, плакали, скребли стальные стены, будто если расцарапают, смогут сбежать. Но куда? Я увидела огромные иллюминаторы, по центру треугольные, по углам ромбовидные. Страха не чувствовала, проснулось любопытство, поняла, что Землю мы ещё не покинули. Я встала, чтобы подойти к иллюминатору, но кто-то потянул меня назад – молодая девушка впилась в мою руку и замотала головой:
– Не надо. Они заходят и начинают избивать тех, кто встал.
– Сколько я была в отключке?
– Почти сутки. Я приглядывала за тобой. Они попросили.
– Попросили? – я удивилась. – Они знают наш язык?
– Нет. Они говорят на своём. Я по жестам поняла.
Не успела я открыть рот и спросить про их внешность, как открылись двери словно в супермаркете, и к нам роем залетели всё те же чёрные матовые шары. Люди подскочили и возмущённо загалдели, кто-то кинулся к открывшемуся проходу. Шары повытряхивали свои щупальца и завертелись юлой, шмякая куда придётся, но в основном попадали по головам и лицам.
Я шлёпнулась на пол и прижалась к стене. Девушка прижалась к моему плечу. Я почувствовала запах пота и грязных волос. Жесть, она словно пару недель не купалась.
Вспомнила про свою рану, мне показалось странным, что она не болит. Я задрала грязный дырявый свитер и посмотрела на свой бок – еле заметный шрам розовел на бледной коже. Ни синяка, ни подтёка. Как так?!