Я долго думала, почему после такой катастрофы, уничтожившей все страны и смешавшей народы, люди всё равно разделились. Причём, хватило двадцати лет. Хоть и произошёл раскол всего на четыре блейда, но и внутри них люди разбились на группы. Казалось бы, такое масштабное и жуткое событие подразумевало нас сплотить на веки вечные, но объединение просуществовало лет семь. А после: глубоко верующие, религиозные фанатики, эзотерики, всякие сектанты, психологи, философы, прочие мыслители, летописцы, большинство историков, ЗОЖисты (одним словом, все, кого хлебом не корми – дай помолиться, пожевать полезную травку, покачаться или помозговать) ушли на Восток; творческие и идейные люди, мечтатели и бездельники по жизни заняли Юг; любители точных наук и медицины, как и учёные разного ранга поселились на Севере, а остатки приверженцев комфортной и сытой жизни, как и мелкие бывшие чиновники да политики на Западе. На Западе же схоронилась под землёй и мировая элита, и она всё это время ни с кем из нас не контактировала. Западный блейд, оскорблённый, что его не взяли с собой в бункер, двадцать лет пытался пробиться к этим сукам, копая, взрывая и пытаясь затопить или отравить этих мразей через вентиляционные ходы; но безуспешно.
Наблюдая все эти годы за блейдами и обмозговывая причины такого раскола, я поняла, что ответ слишком прост: человек такая тварь, он всегда будет группироваться по интересам. Раньше это были национально-культурные, территориальные, расовые, религиозные и т. п., а когда всё сгинуло в прошлое, остались интересы чисто социальные. По ним и сгруппировались. По-другому никак: человеку, как и многим животным нужна стая. В случае человека – не только ради выживания, но и ради общей идеи. Если одна идея умрёт, человек всегда найдёт, чем её заменить, ведь надо же ради чего-то жить. Даже если эту идею придётся высасывать из пальца – он и высосет, и пересосёт и будет ей поклоняться, собирая вокруг себя единомышленников… Помнится, когда-то хотели организовать единое мировое правительство, и создать единый народ – выкусите, никогда бы такого не случилось. Люди через короткое время непременно сбились бы в идейные группировки: кто «за», кто «против» нового мироустройства, кто за совершенно другой порядок, выдуманный и записанный на коленке где-нибудь в подвале, в обществе собратьев, будущих революционеров. Кто за новую веру в какое-нибудь космическое создание, а, может, и не космическое, лишь бы было в кого верить… в общем, жопа! Это была бы очередная мировая жопа. А кто-то как всегда сидел бы в роскошных апартаментах и считал купюры и извращённо гладил бы золотые слитки, ведь на любом дроблении общества, революциях и войнах всегда можно отлично заработать.
Глава 2
– Лейла, – услышала я из темноты хриплый голос и вздрогнула.
– Кто это? – ответила я.
Ко мне подсел парень и зашептал:
– Это я, Адам.
– Фу ты. Я аж напряглась. А чего хрипишь? Я твой голос не узнала.
– Да я так орал эти дни, людей собирая, что охрип.
– Куда собирал?
– В бункер увести. Но мы не успели.
– Никто не успел.
– И как ты попалась? Такая серьёзная и расчётливая. Ты же – шаг вперёд, два назад. Должна была спастись.
Я улыбнулась:
– А стоило ли спасаться?
– В смысле?! Лучше сдаться без боя, по-твоему?
– Да нет. Просто они явно нашу цивилизацию сворачивают. А что, тут у кого-то есть идеи, как выбраться?
– Мозгуем, изучаем корабль, но пока безуспешно. Дальше парочки отсеков нас не пускают.
– А сколько ты здесь?
– Меня с утра взяли.
Адам упал спиной на стену и вытянул ноги. На его скулах заиграли желваки. Он нахмурил свои ржавые густые брови:
– Гниды! Они нас как мусор загребли.
Я хотела согласиться вслух, но передумала. Ярость и ненависть в нашем положении стали бессмысленны. Сейчас лучше подойти к проблеме с холодной головой. Мне показалось, что на какое-то время нужно смириться и наблюдать, что будет дальше. Да и что мы могли предпринять? У нас ни оружия, ни опытных солдат; просто толпа больных и уставших от собачьей жизни людей. А наших военных, судя по всему, затолкали на другой корабль, а, может, и перебили всех, так, на всякий случай, чтобы проблем не доставили.
Я посмотрела на Адама с чувством печали и тревоги. Возможно в этой инопланетной консервной банке я вижу эту родную огненную шевелюру в последний раз. Кто его знает, куда нас везут. Может, ещё и разделят: по полу, возрасту, состоянию здоровья… Чёрт, страшновато стало. А мы же жили с ним в одном районе, бегали вместе по заброшенным зданиям в поисках давно просроченной еды и лекарств, и по прошествии стольких лет после войны умудрялись что-то найти по углам подсобок и складов, да под грудами строительного и бытового мусора. Помню, как дрались с ребятнёй из нашего же блейда за коробку с какими-то шоколадными грибами. Помню, как мы, побитые, забрались на крышу заброшенного здания и сожрали эту просроченную гадость с таким удовольствием, что нас на следующий день даже понос не расстроил.