— Что случилось с вашими картинами?
— Я уезжаю. Вы не могли бы мне помочь?
— С удовольствием, миссис Смизерэм, — откликнулась молодая особа.
Бетти, расстроенная и взволнованная, ждала меня за дверью.
— Лаборатория обнаружила в рвоте кучу нембутала и еще хлоральгидрат. Но много его или мало, они пока сказать не могут. Нужны дополнительные анализы.
— Ничуть не удивлен.
— Что это значит, мистер Арчер?
— А то, что Ник, приняв снотворное, некоторое время провалялся на заднем сиденье семейного «роллса». Часть снотворных вышла вместе со рвотой, и это, по всей вероятности, спасло ему жизнь.
— Как он?
— В полном порядке. Я только что имел с ним беседу.
— Можно мне его повидать?
— Это не от меня зависит. Сейчас там его мать и ваш отец.
— Я подожду.
Мы ждали вместе, но каждый из нас думал о своем. Мне надо было посидеть в спокойной обстановке. Дело начинало обретать целостные очертания; оно выстраивалось перед моим мысленным взором, как неожиданно выстраивается рухнувшее здание, когда киноленту вдруг запускают в обратном порядке.
Дверь во внутренние покои отворилась — оттуда вышла Айрин Чалмерс, она опиралась на руку Тратвелла с таким видом, словно чудом спаслась от катастрофы. Ага, да ты, голубушка, уже перекинулась с Чалмерса на Тратвелла, подумал я, так же как в свое время с Элдона Свейна — на Чалмерса.
При виде дочери у Тратвелла беспокойно забегали глаза, но руки Айрин он не выпустил. Бетти посмотрела на них. Ах, вот оно к чему идет, говорили ее глаза.
— Здравствуй, папа. Здравствуйте, миссис Чалмерс. Нику, мне сказали, уже лучше.
— Лучше, — сказал отец.
— Можно мне с ним поговорить?
Тратвелл колебался и с минуту напряженно обдумывал ответ. Скользнув взглядом по моему лицу, он снова посмотрел на дочь.
— Надо спросить разрешения у доктора Смизерэма, — ответил он мягко, провел Бетти во внутренние покои и тщательно прикрыл дверь.
Айрин Чалмерс оставили в приемной наедине со мной. Она не возражала. Она смотрела на меня отчужденными унылыми глазами, словно предупреждала, чтобы я не вздумал ее ни о чем расспрашивать.
— Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, миссис Чалмерс.
— Не надейтесь, я не стану отвечать.
— Так вот, спрашиваю в последний раз: Элдон Свейн отец Ника или нет?
— Возможно. Во всяком случае, он так считал. Только не воображайте, что я скажу Нику: мол, ты убил своего отца...
— Ему это и так известно, — сказал я. — И потом, нельзя же вечно прятаться за спину Ника.
— Не понимаю, на что вы намекаете.
— Вы утаивали все сведения, касающиеся Элдона Свейна и его смерти, ради себя, а вовсе не ради Ника. Из-за вас он жил с вечным ощущением вины, и кару он нес за ваши грехи.
— Какую еще кару? Мы ведь хранили все в тайне.
— Из-за вас Ник пятнадцать лет прожил в мучениях. Так жестоко поступать с собственным сыном, да и вообще с кем бы то ни было — просто мерзко.
Она опустила голову, словно устыдилась, но на всякий случай все же предупредила:
— Учтите, я ничего подобного не признаю.
— Обойдемся и без ваших признаний. У меня хватит и улик и свидетелей, чтобы привлечь вас к ответственности. Я говорил с вашим отцом и вашей матерью, с мистером Роулинсоном и миссис Свейн. Говорил я и с Флоренс Вильямс.
— Это еще кто такая?
— Хозяйка «Хижин Кончиты» в Империал-Бич.
Миссис Чалмерс подняла голову и провела рукой по лицу, словно смахивала не то пыль, не то паутину.
— Простить себе не могу, что поехала в этот вертеп. Только вам от этого не легче. Ничего вам мое признание не даст. Я тогда еще несовершеннолетней была. Да и что бы я тогда ни натворила, срок давности вышел.
— А что вы тогда натворили?
— Неужто вы думаете, я вам против себя факты в руки дам? Я вас предупреждала, что воспользуюсь пятой поправкой. — И добавила окрепшим голосом: — Через минуту придет Джон Тратвелл и займется вами. Хотите нас силой взять — так он вас пересилит.
Я знал, что почва подо мной шаткая, но другого случая поговорить с миссис Чалмерс могло и не представиться. И ее умалчивание, и ее ответы подтверждали мое мнение о ней.
— Если бы Джон Тратвелл знал то, что знаю я, он бы вас боялся как чумы.
Она не нашлась, что ответить, отошла к двери во внутренние покои и чуть было не села мимо стула.
— Куда делись деньги? — спросил я, подойдя к ней вплотную.
Она отвернулась от меня.
— Какие деньги?
— Те, что Элдон Свейн похитил из банка.
— Он перемахнул через границу в Мексику и деньги взял с собой. Я оставалась в Даго. Он обещал приехать за мной, но так и не объявился. И я вышла за Ларри Чалмерса. Вот вам и весь сказ.
— Что Элдон сделал с деньгами в Мексике?
— Ходили слухи, будто он их лишился. Будто на него напали в Байе бандиты, отняли деньги, тем все и кончилось.
— Как звали этих бандитов, Рита?
— Откуда мне знать. Ходили тогда такие слухи, а как на самом деле вышло, я не знаю.
— Я передам вам слухи похлеще. Бандитов звали Ларри и Рита, и деньги они украли не в Мексике. Элдон Свейн и не думал переходить границу. Вы обвели его вокруг пальца и вместе с Ларри стащили у него деньги. Вот с тех-то пор бандиты и жили безбедно. Вплоть до сегодняшнего дня.
— Вам ничего не доказать! Ни в жизнь.
Она чуть не кричала, будто надеялась заглушить криком и мой голос, и давние слухи. В дверях показался Тратвелл.
— Что тут происходит? — строго посмотрел он на меня. — Что вы хотите доказать?
— Мы беседовали о том, что случилось с деньгами Свейна. Миссис Чалмерс утверждает, что деньги достались мексиканским бандитам. Но я более чем уверен, что они с Чалмерсом обманом отобрали их у Свейна. И произошло это, скорее всего, через день-два после того, как Свейн похитил деньги и привез их в Сан-Диего, где она его поджидала.
Миссис Чалмерс подняла глаза: видно, в своей импровизации я попал в точку. Это непроизвольное движение выдало ее; лицо Тратвелла вдруг сжалось — так рука сжимается в кулак.
— Они украли машину, — продолжал я, — и привезли деньги в Пасифик-Пойнт, в особняк Чалмерсов. Было это третьего июля сорок пятого года. Ларри и Рита инсценировали ограбление, хотя на самом деле все обстояло наоборот. Задача оказалась не из трудных, потому что мать Ларри к этому времени ослепла. К этому же у Ларри, должно быть, имелись ключи и шифр от сейфа. Они сложили деньги в сейф.
Айрин подошла к Тратвеллу и взяла его за руку.
— Не верьте ему, я в тот вечер была километров за сто от Пасифик-Пойнта, не меньше.
— Ну а Ларри? — спросил Тратвелл.
— Да, Да! Это все его рук дело. С тех пор, как его мать ослепла, она перестала пользоваться сейфом, ну вот он и рассчитал, что нам не найти лучше места, чтобы спрятать деньги, то есть я хочу...
Тратвелл оттолкнул ее от себя.
— Вы были в тот вечер с Ларри? Были или нет?
— Ларри меня заставил. Револьвером грозил.
— Значит, за рулем сидели вы, — сказал Тратвелл. — Вы задавили мою жену.
Женщина опустила голову.
— Это все Ларри виноват. Понимаете, она его узнала, поэтому он вырвал у меня руль и погнал машину. Я не смогла затормозить, и мы ее задавили. Он так и гнал всю дорогу до самого Диего.
— Не могу этого слышать, — Тратвелл схватил ее за плечи и стал трясти. — Где ваш муж?
— Дома. Я вам уже говорила, что он скверно себя чувствует. У него временное помрачение.
— Он по-прежнему опасен, — сказал я Тратвеллу. — Вам не кажется, что нам надо пригласить Лэкленда?
— Нет, не раньше чем я переговорю с Чалмерсом. Вы пойдете со мной. И вы тоже, миссис Чалмерс.
Она снова втиснулась между нами на переднее сиденье тратвелловского «кадиллака» и пожирала глазами дорогу, словно чудом уцелевшая жертва аварии, которая только и ждет от судьбы что новых напастей.
— В то утро, когда Ник отравился, — спросил я, — где были вы?
— Спала. Я сама накануне приняла пару таблеток хлоральгидрата.
— Ваш муж тоже спал?
— Откуда мне знать. Мы спим в разных комнатах.
— Когда он уехал на поиски Ника?
— Сразу после того, как вы ушли.
— Он сам вел «роллс»?
— Да.
— Куда он поехал?
— Не знаю. Наверное, колесил по округе. В возбуждении он носится как сумасшедший. А потом может неделю сидеть как истукан.