«По крайней мере, она понимает, чем ты занимаешься. Я очень мало рассказываю Эстель о том, чем мы занимаемся. Она бы ужасно переживала, если бы узнала, с какими опасностями мы сталкиваемся, — лучше держать ее в неведении».
«Я не могу так поступить с Мадлен, потому что она на самом деле участвовала в некоторых наших заданиях. Она знает, с какими опасностями мы сталкиваемся».
«А что, если суперинтендант узнает, что она помогала нам в прошлом?»
«Я приму все меры, чтобы он не узнал, Виктор. Ты же знаешь его мнение о женщинах. Он презирает весь пол. Мистер Таллис никогда не признает, что в расследовании бывают моменты, когда помощь женщины жизненно важна. Мы видели это собственными глазами».
Детективы впервые встретились с Мадлен Эндрюс, когда ее отец был тяжело ранен во время ограбления поезда, которым он управлял. То, что началось для Колбека как случайная встреча, переросло в тесную дружбу, а затем медленно переросло в любовное партнерство. Мадлен смогла оказать решающую помощь в ряде дел, и это сблизило их еще больше.
«Вы послали мисс Эндрюс записку перед нашим отъездом?» — спросил Лиминг.
«Это было больше, чем просто записка».
«Она расстроится, что ты уезжаешь, когда свадьба уже не за горами».
«Это неизбежно», — сказал Колбек, стряхивая пылинку с рукава пальто. «Однако Мадлен будет слишком занята, чтобы тосковать. У нее есть своя работа, которая ее занимает, и теперь, когда ее отец ушел на пенсию, у нее есть компания в течение дня. Время пролетит быстро».
«Кажется, сейчас все затягивается», — пробормотал Лиминг.
«Обратитесь к рассматриваемому делу».
Лиминг послушался и сел. «Как ты думаешь, что мы найдем в Эксетере?»
«Я полагаю, что мы найдем много суеты. Начальник станции — важная фигура в таком городе. Его смерть потрясла всех. Другое, что мы найдем, это, конечно, недружелюбная полиция. Они будут решительно против нашего вмешательства в их убийство — и правильно сделают. Нам придется их переубедить». Он подмигнул Лимингу. «Я предоставлю это тебе, Виктор».
«Моя уродливая рожа никогда не завоюет друзей, сэр».
«Он завоевал руку прекрасной молодой женщины».
Лиминг ностальгически улыбнулся. «Это было по-другому».
«Мне кажется, ты не осознаешь своего очарования», — поддразнил Колбек.
«Я знаю, что вижу, когда каждое утро смотрю в зеркало перед бритьем».
Сержант не питал никаких иллюзий по поводу своей внешности. Он был крепким,
Мужчина с бычьей шеей и невыразительными чертами лица, больше подходящими для отчаянного преступника. Хотя он носил почти такую же одежду, как Колбек, он каким-то образом выглядел неряшливым и сомнительным. Рядом с инспектором большинство мужчин затмевались бы. Он был высоким, стройным и элегантным с преувеличенно красивой внешностью и стильностью, которые выделяли его как денди Скотленд-Ярда.
Он мог быть мелким аристократом, делившим купе с боксером-любителем, который ошибочно принял его за третий класс.
«Мы можем ожидать еще кое-чего», — предсказал Колбек.
«Что это, сэр?»
«Церковь нам помешает».
'Откуда вы знаете?'
«Костер был устроен в соборе, Виктор. Собор предполагает епископа. Он будет унижен тем, что отвратительное преступление было совершено на его пороге, так сказать. Помимо недовольной полиции, мы будем противостоять разгневанному епископу, который будет преследовать нас по пятам». Образ сформировался в его сознании. «Попробуйте представить себе суперинтенданта Таллиса в мантии и митре».
Лиминг забулькал.
Как только телеграмма была получена на железнодорожной станции Торки, ее отправили во дворец епископа. Генри Филпоттс пил чай с женой и секретарем, когда ему вручили телеграмму. Когда он ее прочитал, он захлебнулся.
«Что случилось, Генри?» — спросила его жена.
«Были ли проблемы во время празднования костра?» — предположил Барнс.
«Беда!» — повторил епископ. «Я скажу, что была беда. Было совершено гнусное убийство. Тело начальника станции было найдено среди углей».
«Это ужасно!» — сказала его жена, поднося обе руки к лицу.
«Это непростительное пятно на соборе, дорогая. Как кто-то смеет злоупотреблять нашим гостеприимством таким образом! Это осквернение. И есть еще кое-что», — сказал он, передавая телеграмму своему секретарю. «Почему мне не сказали раньше? Почему мистер Куиннелл ждал до позднего вечера, прежде чем соизволил сообщить мне эти удручающие подробности? Он должен был связаться со мной немедленно. То же самое должна сделать полиция и — с сожалением должен сказать — кто-то в соборе. Нужно столкнуть лбами людей из-за этого безобразия».