«Я остаюсь более оптимистичным», — сказал Колбек. «Маловероятно, что убийца знал, что Хейгейт вел такой дневник, и начальник станции вряд ли носил его с собой, когда отправлялся на ночные поиски совы. Он где-то здесь, и в нем вполне может содержаться подсказка, которая приведет к аресту».
«Тогда как вы его находите?»
«Как-нибудь оно появится».
«Мне бы хотелось иметь вашу уверенность, сэр», — уныло сказал Лиминг. «В каждом другом расследовании у меня всегда было чувство, что мы движемся вперед».
«Здесь, в Эксетере, мы, похоже, топчемся на месте. Я начинаю ненавидеть это место».
«Сосредоточьтесь на его достоинствах, Виктор».
«Я не знал, что они там есть».
«Поверьте мне, у него их несколько, но одно из них, которое может вам понравиться, — это его географическое положение. Пока мы в этом городе, мы почти в двухстах милях от суперинтенданта Таллиса».
Лиминг просветлел. «Вот это бонус », — сказал он, посмеиваясь. «Нам не придется терпеть его крики. Суперинтендант не может нас здесь трогать».
Когда поезд прибыл на станцию Эксетер Сент-Дэвид, первым, кто вышел на платформу, был Эдвард Таллис. Когда к нему подошел носильщик, он сунул ему свой чемодан и рявкнул приказ.
«Отвезите меня к такси!»
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Большинство людей, разыскиваемых полицией, укрылись бы где-нибудь и убедились, что они не выходят на улицу при дневном свете. Bagsy Browne был другим.
Он считал, что ничто не удержит его от улиц, если он захочет прогуляться. Быть преследуемым было для него нормальным состоянием дел. Это никогда не беспокоило его разум. Отказываясь спускаться на землю, он большую часть дня бродил по Эксетеру, заходя по пути в ряд пабов.
Газеты опубликовали его описание, и он был, в любом случае, хорошо известен в городе, но никто его не узнал, потому что он был чисто выбрит и носил элегантную одежду в кои-то веки. Чувствуя себя защищенным от ареста, он стал смелее. Вместо того чтобы держаться в тени, он прошел по Хай-стрит рано вечером с обычной своей развязностью. Это оказалось ошибкой.
В небе было еще достаточно света, чтобы осветить его черты, и один прохожий пристально посмотрел на него. Мужчина был настолько уверен, что знает его, что последовал за своей добычей по лабиринту улиц. Не подозревая, что за ним следят, Браун внезапно свернул в переулок, чтобы справить нужду у стены. Закончив, он обернулся и обнаружил, что путь ему преградил коренастый мужчина лет пятидесяти с квадратным подбородком.
«Привет, Бэгси», — сказал он.
«Извините, — грубо сказал Браун, — вы ошиблись человеком».
«Я узнаю тебя где угодно».
«Тебе, должно быть, мерещится, друг мой».
«Я могу сказать это по твоей вони».
Кулаки Бэгси сжались. «Повтори это, дерьмо!»
«Ты меня не помнишь, да?»
«Зачем мне это?»
«Потому что я заботился о тебе», — сказал мужчина, делая шаг вперед.
«Я уже видел Бэгси Брауна с сбритыми волосами и бородой.
«За исключением того, что у тебя не было имени в тюрьме, не так ли? Вместо этого мы дали тебе номер».
Бэгси посмотрел на него. «Это Уайетт, не так ли?» — сказал он. «Теперь я тебя вспомнил.
«Ты был одним из тех жестоких ублюдков, которые дразнили меня».
«Вы получили только то, что просили».
«Уйди с дороги».
«Но нам так много нужно обсудить, Бэгси», — сказал Уайетт, ухмыляясь. «Мы разделили такие счастливые времена в тюрьме, не так ли?» Он с отвращением плюнул на землю. «Если бы это было предоставлено мне, мы бы заперли тебя и выбросили ключ».
«Я больше не буду вас об этом спрашивать», — предупредил Браун.
«Почему бы нам не прогуляться? Я уверен, что суперинтендант Стил будет рад увидеть старого знакомого. На самом деле, он так хочет снова с вами встретиться, что даже поместил объявление о вас в газете».
«Я это видел».
«Тогда почему же вы не обратили на это внимания?»
«Никто не мешает мне делать то, что я хочу».
«То есть ты хотел, чтобы тебя поймали, да?»
«Нет», — сказал Браун, бросившись вперед, чтобы схватить его за плечи. «Я хотел иметь возможность отплатить тебе за все часы мучений, которые ты мне доставил в тюрьме». Он ударил Уайетта по носу, и брызнула кровь. «Это не так-то просто, когда у тебя нет этих паршивых надзирателей, которые могли бы тебе помочь, не так ли?»
Уайетт был в ярости. Вытирая кровь тыльной стороной ладони, он отбивался и наносил несколько выразительных ударов. Брауну пришлось отступить на мгновение. Собравшись с силами, он начал обмениваться ударами с
тюремный надзиратель. Результат был предрешен. Он мог быть сильным и решительным, но Уайетт сражался с человеком, закаленным десятками драк.
Когда они сцепились, Браун внезапно подставил ему ногу и толкнул на землю. Сильно пнув его в пах, он схватил его голову и несколько раз ударил ею о мостовую. Только когда Уайетт начал молить о пощаде, Браун смягчился.