«Добрый день», — сказал Филпоттс. «Я могу уделить вам только двадцать минут».
«Я ожидал большего времени».
«Тогда ваши ожидания не оправдаются».
«У епископа Филпоттса другая встреча», — объяснил Барнс. «Присаживайтесь, сэр».
Таллис сел перед столом. «Я пришел по поводу солдат».
«Я рад, что кто-то со мной согласен», — сказал Филпоттс. «Я думал отложить это на несколько дней, но теперь я намерен вызвать их немедленно».
«Я решительно против этого плана, епископ Филпоттс».
«О, я думал, вы придете поддержать это».
«Позвольте мне высказать свое мнение, — сказал Таллис, — и я делаю это как военный, который прослужил в форме почти тридцать лет. Я дослужился до звания майора и гордился тем, что у меня есть такие полномочия. Но я всегда стремился использовать их с умом».
Епископ Филпоттс был сварлив. «У меня нет времени слушать ваши военные воспоминания, хотя они, несомненно, увлекательны. Вы — чужак в этом городе и должны иметь это в виду. Я знаю, что лучше для Эксетера».
«Вы хотите спровоцировать хаос?»
«Я хочу обеспечить поимку этого бессовестного негодяя по имени Браун, и единственный способ сделать это — привлечь к поискам больше людей.
Они могут ходить из дома в дом, пока не найдут, где он прячется».
«Полиция знает , где он укрылся, епископ. Они провели обыск и арестовали его сообщника».
Епископ был зол. «Почему мне не сказали?»
«Ты только что был».
«Злодей тоже под стражей?»
«Нет», — сказал Таллис, — «он все еще на свободе, но суперинтендант Стил уверен, что его сообщник выступит в качестве приманки. Другими словами, его поимка неизбежна».
«Понятно», — сказал епископ, размышляя.
«Призовите войска, и вы все перевернете — и не в последнюю очередь полицию. В последний раз, когда вы посылали сообщение в казармы Топшэма, как мне сказали, солдаты устроили здесь хаос и ввязались в открытую драку с полицией».
«Я отказываюсь брать на себя вину за это», — заявил Филлпоттс.
«Епископ действовал правильно в чрезвычайной ситуации», — сказал Барнс.
«Но, похоже, что возникла еще одна чрезвычайная ситуация. Позвольте мне быть откровенным», — сказал Таллис, наклонившись вперед. «Полицейские непопулярны. Это факт жизни.
«Солдаты еще более непопулярны, если их видят захватывающими улицы такого города. Зачем разжигать гражданское негодование? Это безрассудно. Я умоляю вас передумать».
Прежде чем ответить, епископ молча поговорил со своим секретарем.
«Ваш аргумент разумен», — признался он. «Правильно указывать на возможные последствия. Но я не принял решение легкомысленно. Я утверждаю, что в один прекрасный день солдаты найдут камень, под которым прячется эта рептилия по имени Браун. Затем они смогут вернуться в свои казармы. Как военный, вы, несомненно, должны одобрить использование обученных солдат».
«Это вопрос обстоятельств, епископ. Здесь им не место».
У Филпоттса был еще один бессловесный обмен мнениями с секретарем. Несмотря на всю свою покорность, Барнс явно оказывал некоторое влияние и заставлял епископа задуматься. Филпоттс пошел на уступку.
«Очень хорошо», — продолжил он, снова поворачиваясь к Таллису. «Я отменю свое предыдущее решение вызвать их немедленно — или, по крайней мере, через несколько дней. Я даю вам неделю, чтобы схватить эту отвратительную личность. Но я настаиваю на защите со стороны полиции. Сообщите об этом суперинтенданту Стилу. У Брауна явно есть личная неприязнь ко мне. Похоже, что и у кого-то еще. Неуравновешенная женщина разгуливала по собору и насмехалась над моим авторитетом. Мне пришлось предупредить персонал собора, чтобы они были начеку».
«Дама, о которой идет речь, никогда не повторит этого безобразия, епископ».
«Я не могу быть в этом уверен».
«Да, можете», — сказал Таллис. «Миссис Росситер была арестована полицией во второй раз. По моим данным, сейчас она находится в сумасшедшем доме».
Станция Эксминстер была открыта пять лет назад и все еще имела ощущение новизны. Поезд доставил Колбека в короткую поездку туда. Он впервые увидел окружной приют через окно своего вагона. Он возвышался над всеми зданиями вокруг с поражающей массивностью и основательностью. Он испытывал жалость ко всем, кто был там задержан, и особое сочувствие приберег для Агнес Росситер. Неделю назад она была добросовестным сотрудником Южно-Девонской железной дороги и питала тайную страсть к Джоэлу Хейгейту. В результате его смерти она теперь была помещена в психиатрическую больницу.
«Как долго вы собираетесь держать ее здесь, доктор Свифт?»