«Продолжай», — подбадривала ее мать. «Говори правду. Никто тебя не осудит».
«Дело в том, что у меня все еще есть запасной ключ от дома. Мистер Хейгейт дал его мне, чтобы я могла кормить Питера, когда он отсутствовал. Было еще два ключа — его и тот, что принадлежал его уборщице, миссис Пенхаллурик». Она открыла ящик в буфете и достала ключ. «Это третий».
Она продолжила, передавая его Колбеку. «Я не хотела хранить его так долго».
«Спасибо», — сказал он, — «но повода для беспокойства нет. Это дань уважения вам, что мистер Хейгейт доверил вам ключ — и свою канарейку, конечно».
«Его собственного ключа не было на теле, когда его нашли под костром, поэтому полиции пришлось получить доступ, используя ключ, принадлежащий его уборщице. Я передам это суперинтенданту Стилу. Позвольте мне спросить вас еще раз», — добавил он.
«Вы уверены, что рассказали мистеру Вудфорду о дневнике?»
«Да, инспектор», — ответила Доркас. «Его очень заинтересовали новости».
Лоуренс Вудфорд дождался затишья, а затем невозмутимо прошёл по платформе к дому начальника станции. Ключ был в сейфе, и ему было легко получить к нему доступ.
Убедившись, что никто не наблюдает, он вошел в дом и огляделся с видом командира осаждающей армии, которая наконец-то рушит стены города. Это были его новые владения. Наконец-то он был внутри. Вудфорд стряхнул с себя чувство триумфа и принялся за работу.
Убежденный, что дневник где-то там, он начал лихорадочные поиски.
Пребывание в заключении всегда пробуждало в Аделине Госс агрессивную натуру.
Когда полицейский принес ей еду, она вела себя агрессивно.
«Вы не можете держать меня взаперти», — заявила она.
«Мы можем поступать, как захотим».
«У тебя нет причин меня удерживать».
«Да, Аделина, — сказал он. — Тебя видели с Бэгси».
«В течение недели, — утверждала она, — меня могли увидеть многие мужчины. Это не значит, что я их прячу. Когда они получают за свои деньги все, что им нужно, большинство из них только рады бежать прямиком домой к своим женам».
«Бэгси Браун для тебя больше, чем друг».
«Так что, дружба теперь противозаконна?»
«Вы укрываете убийцу».
«Я никого не укрываю. Я просто даю им час удовольствия».
«И вы берете за это деньги», — указал он. «Это незаконно».
«Это также здравый смысл. Я назначаю цену своей женственности».
«Ешь и закрой рот».
«Я не могу есть эти свиные помои!» — закричала она.
«Тогда прибереги это для Бэгси».
Он запер дверь ее камеры и ушел. Аделина села на голую деревянную доску, которая служила кроватью. Она была прикреплена к стене двумя цепями и могла быть поднята, чтобы дать ей немного больше места в камере.
Используя деревянную ложку, она попробовала первый кусочек рагу, которое ей дали. Это вызвало у нее рвоту. Выплюнув его, она швырнула миску в дверь.
Нуждаясь в успокоении, она достала монету, которую в камеру бросил Бэгси. Это было послание. Он не забыл ни ее, ни услугу, которую она ему оказала.
Так или иначе – рано или поздно – он придет за ней.
Она легла на спину на кровать и громко рассмеялась.
Суперинтендант Стил достаточно насмотрелся на Таллиса, чтобы понять, что он никогда не сможет работать под его началом. Колбек и Лиминг легкомысленно относились к своей власти, но Таллис навязывал ее людям. Даже в непринужденной беседе ему приходилось контролировать ситуацию. Стилу напоминало о статусе этого человека каждое произнесенное им слово. Наступили сумерки, и Таллис зашел в офис суперинтенданта. После подробного обсуждения дела со своими детективами он захотел увидеть отчет о вскрытии Финбара Маллиди и быть в курсе последних новостей. Стилу пришлось приложить усилия, чтобы оставаться вежливым.
«Я ничего не могу добавить к тому, что вам рассказал инспектор Колбек, сэр», — сказал он.
Таллис закончил читать отчет. «Это, должно быть, стало для вас облегчением».
«На самом деле, это стало своего рода неудачей».
«Я не понимаю, почему».
«Я совершил элементарную ошибку, раскрыв преступление, не имея под рукой всех деталей. Браун в бегах. Маллиди видит его с Аделиной Госс и докладывает нам. Мы арестовываем ее, но не Брауна. Маллиди убит Брауном в качестве акта мести. Это было слишком шаблонно и сухо», — сказал он. «Я должен был знать лучше».
«На твоем месте я был бы рад».
«Я не вижу причин для радости».
«Вы действительно хотели, чтобы в этом районе произошло второе убийство?»
«Нет, сэр, это единственное преступление, которое, к счастью, случается редко».
«Подумайте, что бы произошло», — сказал Таллис, передавая отчет.
«Если бы на ваших руках было два нераскрытых убийства, пресса бы увязалась за вами, а Наблюдательный комитет вызвал бы вас для объяснений».