«Черт тебя побери, Бэгси Браун!» — выругался он. «Я тебе за это отвечу».
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Фрэнсис Импи была близка к отчаянию. Раньше она жила одна и вполне могла сама о себе позаботиться, но сейчас ситуация была совсем иной.
Ее сестру поместили в окружной приют. Это было унизительно.
Когда Агнес Росситер возмутила всех в соборе своими выходками у алтаря, Фрэнсис не была там, чтобы стать свидетельницей этого, и поэтому не осознавала весь ужас зрелища. Второй акт безумия ее сестры произошел, когда Фрэнсис стояла рядом с ней. В один момент они спокойно шли по городу, в следующий ее сестра разбивала окно камнем и вылезала через него. Все, что Фрэнсис могла вспомнить, это то, как она потеряла сознание на булыжниках. Когда нюхательная соль привела ее в себя, ее сестра жалобно выла в объятиях двух полицейских. Такие воспоминания будут преследовать Фрэнсис вечно. Для нее было шоком видеть, как ее любимую сестру увозят в Эксминстер, но, по правде говоря, Фрэнсис знала, что никогда не сможет заботиться о ней дома.
Она была слишком напугана, чтобы пойти в церковь тем утром. Хотя она хотела помолиться за выздоровление сестры, она боялась указующих пальцев и невнятных комментариев от других членов общины. Не было возможности скрыть позор. Все уже знали об этом. Даже те, кто выражал сочувствие, относились к ней с большей осторожностью, как будто она могла каким-то образом заразить их психическим расстройством своей сестры. Ее социальная жизнь, какой бы ограниченной она ни была, практически прекратилась. Отныне Фрэнсис станет источником шепотов.
Сидя на кухне с нетронутой чашкой чая рядом с собой, она размышляла о будущем. Хотя ее и смущали резкие перемены в ее собственной жизни, ее мысли в основном были сосредоточены на сестре. Как долго ее будут держать под стражей? Освободят ли ее когда-нибудь? Если да, то в каком состоянии она будет? В прошлом Агнес Росситер была кормилицей и более
сильный характер. Она не была бы ни тем, ни другим, если бы ее выпустили из приюта. Кто бы даже подумал о том, чтобы нанять женщину с ее историей болезни? Какую жизнь будут вести две сестры? Проблема была в том, что безумие имело публичное измерение. Его последствия были видны в соборе и за пределами похоронного бюро. Теперь это было предметом всеобщего обсуждения. Фрэнсис видела только один способ выживания. Если ее сестру наконец выпишут, им придется уехать из Эксетера. Но приют отбрасывал очень длинную тень.
Смогут ли они когда-нибудь от него убежать?
Фрэнсис все еще была в глубокой задумчивости, когда в дверь постучали. Это ее напугало. Кто вообще мог захотеть посетить дом позора? Сначала она попыталась проигнорировать звонящего, но второй и третий стук показали, что человек знал, что она внутри. Набравшись смелости, она подошла к входной двери, приоткрыла ее на несколько дюймов и нервно заглянула в щель.
«Здравствуйте, мисс Импи», — сказала Доркас, нежно улыбаясь. «Как дела?»
«О, это вы, мисс Хоуп». Она открыла дверь пошире, чтобы проверить, нет ли там кого-нибудь еще. «Вы сами по себе, я вижу».
«Я просто пришел предложить помощь».
Фрэнсис заподозрила что-то неладное. «Какого рода помощь?»
«Ну, возможно, вам захочется, чтобы кто-то ходил за вами по магазинам или помогал с работой по дому. Я знаю, что миссис Росситер так много сделала, когда была здесь. Вам может быть трудно справиться самой».
«Да, возможно».
«Ты знаешь, где я живу. Все, что тебе нужно сделать, это спросить».
«Спасибо, мисс Хоуп. Это очень мило с вашей стороны».
«Мне, конечно, приходится работать в буфете, — сказала Доркас, — но у меня каждый день есть немного свободного времени. Должна сказать, что нам не хватает вашей сестры на железнодорожной станции. Миссис Росситер была такой эффективной управляющей».
«Агнес была эффективна во всем, что делала, в отличие от меня».
«Возможно, вам просто нужна компания».
«Сейчас, честно говоря, мне просто хочется побыть одной».
«Я понимаю. Я больше не буду вас беспокоить».
«Было так любезно с вашей стороны позвонить».
«Я приду снова, когда ты… обоснуешься».
«Полагаю, они все говорят об Агнес», — кротко сказала Фрэнсис.
«Миссис Росситер была в наших молитвах в церкви сегодня утром. Однако, — сказала Доркас, — я не хочу вмешиваться. Я сделала свое предложение и надеюсь, что вы им воспользуетесь. Я многим обязана миссис Росситер. Она научила меня всему».