«Там было много людей?»
«Кажется, пришла половина города. Будет еще больше, если мы устроим поминальную службу». Он отложил цилиндр в сторону. «Не могу сказать, что я с нетерпением этого жду. Мне снова придется надеть грустное лицо».
Она помогла ему снять сюртук. «Тебе нужен отдых, Майкл».
«Слава богу, нам не пришлось платить за похороны!» — сказал он. «Это, должно быть, стоило целое состояние. Железнодорожная компания сделала ему честь».
«Забудь своего брата, — сказала она. — Пришло время подумать о нас».
Он опустился на стул. «Я знаю, Лавиния».
«Был ли там адвокат Джоэла?»
«Да, он был».
«Вам удалось с ним поговорить?»
«Я специально это сделал».
«И?» — надавила она. «Что он сказал?»
«Мистер Лайман пробормотал что-то о законах о наследстве и сказал, что свяжется с нами, когда придет время».
ничего не сказал ?»
«Это было не время и не место».
«Я думала, ты хотя бы получишь от него какой-то намек», — сказала она. «Нам нужно знать о завещании, Майкл. Твой брат был обеспечен. Когда он продал свой дом, он неплохо заработал, а когда он потерял жену и ребенка, железнодорожная компания создала для него фонд. Поскольку все были потрясены трагедией, деньги потекли отовсюду».
«Пять фунтов из них были нашими», — сказал он с сожалением. «Нам пришлось внести свой вклад».
«Джоэл всегда был очень осторожен с деньгами».
«Ему не на что было их тратить, Лавиния».
«Тогда почему он не отдал часть из них нам?» — язвительно сказала она. «Я думаю, что завтра вам следует снова поговорить с его адвокатом».
«Мы не хотим показаться слишком жадными».
«Ты его брат, Майкл. Ты имеешь на это право».
«Да, я такой», — сказал он, наслаждаясь этой мыслью. «Я выполнил свой долг на похоронах
«И я готов пожинать плоды. Теперь, когда все кончено, я не чувствую никакого сожаления и еще меньше вины. Джоэл получил то, что заслужил. Когда я пойду на эту панихиду, выражение моего лица будет мрачным, но внутри я буду победно смеяться».
Это был изнурительный день для Доркас Хоуп. Хотя она пыталась сосредоточиться на работе, ее мысли были на похоронах. Она видела, как пассажиры в траурной одежде прибывали на мероприятие, а затем наблюдала, как некоторые из них уезжали ближе к вечеру. Доркас была медленной, рассеянной и неуклюжей.
В какой-то момент она даже разбила чашку. Тимоти Визи, новый менеджер, сделал ей скидку, но Вудфорд был менее понимающим. Он был нервным весь день, и Доркас списал это на собственное чувство утраты. Это не повлияло на остроту его языка. Когда он увидел, что Доркас делает ошибки в буфетной комнате, он был столь же критичен, как и миссис Росситер.
«Будь осторожнее, девочка», — рявкнул он, когда она уронила поднос.
«Мне жаль, мистер Вудфорд».
«Подними его снова».
«Да, да, я так и сделаю».
«И постарайся сосредоточиться на том, что делаешь. Вот за это мы тебе и платим».
Она достала поднос и виновато отнесла его к стойке. Вудфорд часто заходил к ним в течение дня и каждый раз находил повод ее отчитать. Его последний комментарий был самым обидным.
«Ты живешь в своем собственном мире, — резко сказал он. — При таком раскладе ты окажешься в окружном приюте вместе с миссис Росситер».
Оскорбительное замечание вызвало у нее слезы на глазах, но она держалась. В конце рабочего дня Доркас более или менее побежала домой, желая уйти от станции и ее ассоциации с мужчиной, которого она любила.
Там, где его преемник был саркастичен, он был более снисходительным.
Вудфорд использовал свой авторитет как палку, которой можно было бить людей, старый смотритель станции просто показывал пример. Для Доркас наступили темные дни.
Она потеряла двух коллег, которые были неотъемлемой частью ее жизни – Агнес Росситер и Джоэла Хейгейта. Когда она была под их эгидой, она с нетерпением ждала работы, но теперь она шла с большой неохотой.
Придя домой, она была удивлена, что не услышала приветственного щебетания от Питера. Канарейка приветствовала всех в доме, но сейчас там было жутко тихо. Доркас вошла в гостиную, где ее мать сидела на своем привычном месте рядом с клеткой. Она поняла, почему не было приветствия от канарейки. Клетка Питера была покрыта черной тканью. Мод Хоуп была подавлена.
«Он весь день молчал, — объяснила она. — Он знает о похоронах».
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
У Виктора Лиминга был необычный опыт. Он никогда не мог заставить себя полюбить путешествие по железной дороге – а он уже пережил одну длинную поездку на поезде в тот день –
но обратная поездка в Эксетер принесла ему бонус. Он делил вагон с пожилой парой по пути в Тейнмут и обнаружил, что они интересуются концепцией атмосферной железной дороги. Лиминг был в своей стихии, говоря с воздушной уверенностью человека, который знает лишь немного больше своих слушателей, и его не смущал тот факт, что он очень неуверенно разбирался в технических деталях. Он рассказал им о своем недавнем визите в Старкросс, одно из мест, где был опробован эксперимент.