Британские офицеры вроде Уильямсона вскоре оказались заняты распределением оружия, упряжи, военной формы и т. п., а также обучением русских добровольцев. Все эти колесики организации были приведены в действие до перемирия, которым завершилась война с Германией, а когда оно наступило, уже было невозможно, да и не благоразумно остановить машину одним махом. И после долгих колебаний и лицемерной болтовни на конференции по перемирию было решено сохранить эти миссии для облегчения страданий русского народа. Конечно, настоящая правда была в том, что все боялись коммунистической угрозы и надеялись свергнуть Советы, и французский государственный деятель Клемансо фактически выразил свое убеждение в идее создания «санитарного кордона», как это видел Уинстон Черчилль, между Россией и остальным миром. Однако поддержка в любых размерах в чисто внутреннем конфликте не подлежала обсуждению, и все, что было сделано, делалось лишь наполовину, и с монотонной регулярностью оказывалась поддержка не тем людям. И в результате осенью 1919 г. белые, или антикоммунистические, армии начали рушиться в этом переплетении разрухи, железные дороги, по которым они отступали, для поредевших полков и тысяч и тысяч беженцев, их сопровождавших, становились via dolorosa (дорогой страданий и скорби. – Примеч. пер.).
Тем не менее весной 1919 г., когда Уильямсон впервые оказался причастен к этой истории, шансы на падение правительства Советов и уничтожение навсегда угрозы коммунизма, который уже начал распространяться на запад в сокрушенную Германию и даже во Францию, государственным деятелям Антанты казались многообещающими, и молодые люди вроде Уильямсона отправлялись в Россию, полагая, что занимаются мудрым и почетным делом. Им было суждено пережить прискорбное заблуждение. Они взялись за почти невозможное предприятие. Царская империя столь долго гнила от коррупции, и слишком много людей, с которыми им пришлось работать, стали продуктом этой системы. В то время как, несомненно, было много храбрых и достойных уважения людей, гораздо больше было ленивых, безразличных, фанатичных, корыстолюбивых и даже трусливых. Дневник Уильямсона описывает, как возвышенные надежды, с которыми он отправился в Россию в 1919 г., закончились в 1920-м разочарованием и катастрофой.
Пролог
Осенью 1915 г., когда я был капитаном и командовал полевой батареей в Круа-Барб во Франции, меня по телефону предупредили о том, что ко мне должны прибыть два высокопоставленных русских артиллерийских офицера, которых вместе с переводчиком скоро доставят на автомашине на мою боевую позицию. Мне надлежало сопровождать их при осмотре моих орудий, ознакомить с моим наблюдательным пунктом и устроить демонстрацию огневой мощи гаубиц калибра 4,5 дюйма, которыми в то время британское правительство в значительных количествах снабжало Российскую армию.
«Постарайтесь, чтобы им понравилось пребывание, – было сказано мне. – Но никоим образом нельзя допустить, чтобы их там убило или ранило!»
У меня было достаточно времени, чтобы предупредить своих младших офицеров и орудийные расчеты, перед тем как подъехала машина и из нее вышли полковники российской императорской артиллерии Виноградов и Геркович вместе с переводчиком Борисом Анрепом – хорошо известным лондонским художником.
После соответствующего количества поклонов, улыбок и рукопожатий я обнаружил, что оба полковника говорят по-французски, так что я смог подключиться к разговору и обмену личными комплиментами и фотографированию.