- Вот.
- Спасибо.
Даниил дал двадцать пять и не взял сдачу. - Это вам.
Великий и могучий Розенбаум срабатывал безотказно.
Московский вокзал встретил лежащими и сидящими на полу людьми - до Нового года билетов нет. Он пожалел, что не взял сразу обратный билет - не знал, как обернётся. Мелькнула мысль - а если самолётом? Тут до агентства Аэрофлота в начале Невского недалеко.
Он вскочил на подножку уже трогающегося троллейбуса. В конце концов, поездом, как эстафетой, на перекладных. А кому нужен прямой самолёт, да и сколько кишинёвцев болтаются по делам в Ленинграде. Его самого с трудом нашли.
Кассы Аэрофлота были угрюмы, и странно - почти пусты. Как будто все люди забились в свои норы.
Он подошёл к первому же окошку справа и сказал молодой гладковолосой особе в униформе:
- Я от Розенбаума. Мне нужно в Кишинёв. У меня мать больна.
Она взглянула на него удивлённо-безразлично:
- Билетов нет. Будут только после первого числа.
У Даниила запрыгали губы - застрял! Мать ждёт, а он тут болтается, как...
Девушка смотрела на него и молчала.
Удручённо и растерянно он повернулся к выходу, и она сказала:
- Знаете что, оставьте мне деньги. Если кто-нибудь сдаст билет, я вам его возьму. Согласны?
Он заколебался - всё-таки незнакомый человек... Денег оставалось уже немного. Отправить ампулы проводницей поезда, самому остаться. Заночевать на вокзале. Наташка пришлёт телеграфом. Зайти к двоюродной сестре... Но после прошлогодней драчки в Кишинёве с её визжащим мужем... Билет... Вдруг она... Хотел было отказаться, но почему-то сказал - да.
Вышел, нервничая, побродить-поездить.
Искры троллейбусов казались угасающими следами фейерверка. Удушающая белесая мгла скрадывала пространство, вызывая ощущение пустоты.
Летний сад был открыт и абсолютно безлюден. Знаменитые скульптуры были заколочены в деревянные ящики. Холод и одиночество витали над ними...
Нет. Уйти. Что может быть лучше плохой погоды. Нет очередей, можно зайти в Эрмитаж к сияющим в эту слякотную муть импрессионистам, успокоиться и согреться. Или в кино...
Но нерешённость всё-таки давила. Не ждалось. Поехал к зданию Аэрофлота. Мёрз на улице, чтобы дать ей время, и стараясь не смотреть на посетителей - вдруг кто-то из них как раз и сдаёт. Не спугнуть бы. Не спрашивать же в нетерпении по-театральному - нет ли лишнего билетика.
Уличные фонари пробивались сквозь туман тусклой чередой лун. "Луна, как бледное пятно, сквозь тучи мрачные желтела..." Чушь! Никакой луны не было.
Он не выдержал и заскочил в агентство, стараясь умерить походку. Если что - ночуем в аэропорту...
Кассовый зал был также уныло-сер и малообитаем.
- А я боялась, что вы опоздаете и не успеете до закрытия...
Билет был. Дрожь стала слабеть. Себе она взяла десятку. Можно было идти.
Он потоптался на месте.
- Как вас зовут?
- Оля.
- Вы очень красивы.
- Спасибо.
- Давайте сходим куда-нибудь...
Она посмотрела и просто сказала:
- Давайте. Только вы подождите на улице.
Туман пронизывал его, казалось, до костей, из носа капало. Чтобы унять дрожь, зашли в первое попавшееся кафе - это оказалось кафе-бульонная с тремя хмурыми посетителями. Заказывать горячую мутную жидкость не хотелось. Персонал смотрел неприязненно.
Он предложил ей Кировский театр - им двигало желание побыть в тепле и ярком свете. К тому же это была бы достойная культурная программа.