Кучум блефовал. Он знал, что в зале суда никто не даст приблизиться к потерпевшему.
"Грош не дурак и тоже это поймет. Но вряд ли он решится рассказать о той разборке в бане, когда мне пришлось замочить обнаглевшего Пыжа. Но рисковать нельзя. И дело тут не в ментовхе: братва не прощает беспредела. Гроша надо "мочить". Сегодня же надо отправить "маляву" за решетку. Да и этого дохляка - защитничка - нельзя оставлять в живых: ему Грош ляпнул про баню. Все рассказал или упомянул - не имеет значения: только мертвые молчат".
Кучум тяжело посмотрел на лысоватого полного человека, из-за жадности рискнувшего прийти к нему с шантажом.
Он небрежно махнул рукою:
- Ну все, иди, а то мне задерживаться нельзя.
Розанов поднялся и пошел к выходу. Он не видел, как Кучум, мгновенно вытянул руку и указал большим пальцем вниз, обрекая адвоката на смерть. И двое сидящих у дверей крепких парней поднялись и пошли за ним вслед.
...Адвоката убили недалеко от его дома в проходном дворе, нанеся сильный удар палкой, подобранной возле кучи строительного мусора. Снятые часы и исчезнувшее портмоне заставили сыщиков из местного отделение милиции выдвинуть и работать в основном по версии об уличном ограблении. Но тщательная проверка местных мелких уголовников не дала результатов. И вскоре активный розыск по горячим следам сменился по этому делу рутинным сбором данных, не имеющих прямого отношения к совершенному преступлению.
А молодая девица безуспешно звонила Розанову в тот и в последующие вечера, пока наконец, решила, что зря взяла у него доллары. Хороший карась соскочил с крючка, так и не проглотив наживку!
ЕЩЕ ОДИН СВИДЕТЕЛЬ
"Тухлое дело: "Мефистофель" за пустяк такие деньги предлагать не будет. Зачем послал за мной, своих ребят жалеет что ли?" Я мельком глянул на скуластое азиатско-раскосое лицо телохранителя, стоявшего за спиной "Мефистофеля".
Чуткий "Мефистофель" криво усмехается: "Да, ты прав. Мои парни могут это сделать не хуже тебя, но мы тут все под присмотром милиции. Нас "пасут" очень плотно, а тебя в нашем городе никто не знает. Сделал свое дело и укатил. А рисковать в этом деле нельзя: моя жизнь поставлена на карту. И единственный свидетель, способный связать меня с бандой "Рваного", - объект твоей заботы. В нашем распоряжении не более суток. За срочность я и плачу в десять раз больше обычной цены".
"Вот это и подозрительно, - вновь подумалось мне. - Подобную сумму обещают, когда вообще не собираются платить. А такой расклад становится опасным".
- Сумма действительно огромная, но мы готовы заплатить. "Мефистофель" бросает на меня пронзительный взгляд. - Дело, как понимаешь, не только во мне. Под угрозой вся организация, и мне просто не позволят сесть на скамью подсудимых. Здесь затронуты интересы людей посерьезней меня, и ты это должен понять.
Я хорошо помню, как в колонии лишь один жест "Мефистофеля" решал судьбу любого "зека". А тут, оказывается, ещё серьезней бывает. Дело, действительно, тухлое, но отказаться теперь, когда знаю задание, невозможно.
- Инструмент у тебя с собой?
"Мефистофель" говорит о моем участии в акции, как о уже решенном деле. Возражать бессмысленно и опасно. Надо включаться в игру, а там видно будет. В конце концов "Мефистофель" - король здесь на юге, а страна большая и укрыться есть где. Дело, конечно, придется сделать: свой профессиональный авторитет терять не хочу. Но и подставляться под ребят "Мефистофеля" не собираюсь. За предложенную мне сумму они убьют любого. Но пусть думают, что я в ловушке".
Приняв решение, я сразу чувствую уверенность: "Чего зря спрашиваешь, я не в солярий загорать по путевке приехал!"
"Мефистофель" недовольно поджимает узкие губы под горбатым носом, но предпочитает не замечать моей дерзости. Да и мне перехлестывать не надо, самое время сыграть в поддавки.
- Уточнить кое-что надо, - говорю я примирительно.
- Спрашивай, - снисходительно разрешает "Мефистофель".
- Кто он?
"Мефистофель" кивает широкоскулому, и тот подносит к моему лицу фотографию молодого улыбающегося мужчины. Несколько мгновений достаточно; я запомнил его навсегда.
"Мефистофель" берет возвращенную ему фотографию и, сжигая её, поясняет: "Больше тебе о нем и знать нечего".
- Его "пасут"?
- Естественно, но не очень плотно. Местные "менты" не имеют большого опыта охраны свидетелей.
"Но все равно - это дело тухлое: надо убрать человека, знающего об опасности, да ещё находящегося под охраной милиции. И на это дело отводится меньше суток".
- Я тоже не фрайер, сынок, как ты, наверное, догадываешься. Сегодня вечером его выведут на тебя. - "Мефистофель* открыл лежавшую перед ним папку. - Вот посмотри на план. Это дом одного уважаемого в городе человека. Пустынный приморский парк примыкает к дому, и если влезть вот на это дерево, то окажешься прямо в трех метрах от смотровой площадки особняка. Вот именно сюда он и выйдет на тебя ровно в 21 час.
- А если не выйдет?
"Мефистофель" впервые за время разговора усмехается: "Об этом не волнуйся. Слишком уж хорош будет у нас загонщик: стройная, как кипарис, с длинными до плеч волосами натуральная блондинка, одетая в ярко-желтое платье. Сама, между прочим, на этом цвете настояла, чтобы ты не промахнулся и ненароком в неё не попал".
- А я не попаду?
- Все-таки с тобой легко иметь дело. Ты все понимаешь правильно: убрать придется и её. Для тебя, я знаю, что одного, что двух - без разницы. Всего только лишний взмах рукой. Небось, на каждой тренировке по "дартсу" по сотне раз дротики бросать приходится.
- Дротики в "дартс" в несколько раз легче ножа с ртутью в рукоятке и гусиным оперением.
- Но и сумму, полученную за два взмаха рукой, ты за всю жизнь не заработаешь, даже если будешь, как у станка, по восемь часов метать дротики в цель, - возражает "Мефистофель".
"Сейчас, - подумал я, - самое время вносить в его сценарий поправки и начать надо издалека".
- Послушай, "Мефистофель", оказывается твоя сумма не так уж и велика: она не в десять раз больше обычной, а всего лишь Б пять, так как убрать надо двоих, а не одного. Или ты за женщину собираешься платить отдельно?
"Мефистофель" отрицательно качает головой, и я продолжаю: "Кроме того, ты будешь платить не за два взмаха, а за целых четыре: ведь без контрольных "уколов" - гарантий нет. А без них тебе не обойтись".
- Это тебе теперь нужны гарантии. И не меньше, чем мне, - парирует "Мефистофель".
Я предпочитаю не замечать угрозу и продолжаю гнуть свое; "И, кроме того, "Мефистофель", ты же знаешь правила: мне, как обычно, нужен задаток, ну, скажем, половину от общей суммы на случай непредвиденных обстоятельств".
- Расчет завтра утром в поезде. Касым принесет деньги. Вот твой билет. Поезд отходит в 8 часов утра. Смотри, не опоздай.
"Все ясно: они хотят быть уверенными в моем появлении в поезде. Но я тоже должен иметь свои гарантии".
- Ты меня совсем за дурака считаешь, "Мефистофель", если думаешь, что я пойду на дело без всякого задатка.
- Хорошо, - неожиданно соглашается "Мефистофель", - я дам тебе задаток, но не пятьдесят, а лишь тридцать процентов от обусловленной суммы. Касым, отдай ему деньги.
Касым наклоняется и достает из нижнего ящика стола обвязанный бечевкой увесистый сверток. Мне все это крайне не нравится: и легкость, с которой "Мефистофель" соглашается дать задаток, и заранее заготовленный сверток. На всякий случай, не торопясь, развязываю узел, разворачиваю плотную материю и, проведя пальцем по краям банкнот, убеждаюсь, что передо мной не "кукла", а настоящие деньги. Тщательно вновь заворачивают банковские упаковки, связываю их толстой бечевкой и небрежно засовываю в свою верную спутницу - потертую, но вместительную спортивную сумку.
До намеченной акции остается ещё несколько часов, и можно успеть отдохнуть с дороги, но я не тороплюсь уходить.