Анника изобразила на лице понимание, хотя из всего описанного смогла представить себе только мужчину.
– Зато теперь он успеет привыкнуть к своей новой комнате к тому времени, когда родится маленький.
– У Фредрика будет своя комната? – удивилась Анника. Нет, конечно, она догадывалась, что с рождением детей страсть может и ослабнуть, но не до такой же степени, чтобы спать в раздельных спальнях…
– Ты что, ненормальная? Я говорю про Антона!
– Ой, да, ну конечно же. – Анника чувствовала себя довольно глупо. – А кстати, где он?
– У бабушки. Мы хотели устроить вечеринку для взрослых, пока еще есть такая возможность. – И Милла снова погладила себя по животу. – А то скоро я снова окажусь связана по рукам и ногам.
Аннике показалось, что Миллу эта перспектива вполне устраивает.
– Ты уже познакомилась со всеми гостями?
– Кажется, да.
– Впрочем, с большинством из них ты, вероятно, уже встречалась раньше.
Анника кивнула.
– Налей себе вина, а я пойду взгляну, где там Фредрик. Может быть, нам стоит сварить кофе?
С этими словами Милла скрылась за дверью, а Анника воспользовалась тем, что осталась одна, чтобы осмотреться. Тесная и маленькая кухня явно требовала серьезного ремонта. Краска на тканых обоях уже выцвела, из просверленных прежними хозяевами дырок в стенах торчали яркие пластмассовые заглушки. Газовая плита выглядела старой и облупленной, а кроме нее на кухне нашлось место только для небольшого складного стола, двух табуретов и детского стула. Со временем здесь наверняка станет гораздо уютнее, несмотря на то что у Миллы и Фредрика денег пока явно недостаточно: он все еще учится, а она скоро будет получать только пособие по уходу за ребенком. Но чувство стиля и вкус крайне редко определяются количеством денег.
– Здесь где-то должно быть вино.
Анника обернулась. В дверном проеме стоял мужчина. Как и большинство гостей на этой вечеринке, он был приблизительно ее возраста. Высокий, темноволосый. Она видела его впервые. "Наверное, приятель Фредрика", – подумала Анника, пожимая протянутую руку.
– По-моему, мы раньше не встречались, – улыбнулся он. – Томми. Или лучше Том. "Томми" звучит как название рок-мюзикла, привет из восьмидесятых.
– Анника.
Мужчина усмехнулся:
– Анника. Значит, Томми и Анника, как у Астрид Линдгрен.
Все оказалось так просто. Он соединил их имена союзом "и", и они стали парой. Как король и королева, Калле и Кайса, Ромео и Джульетта. Томми и Анника. Она посмотрела на него. Заметила темные волосы, выбивающиеся из-под рубашки над верхней застегнутой пуговицей. Как подснежники по весне, подумалось ей, хотя сходства, конечно, никакого. Она обратила внимание на начищенные ботинки, на немного замявшийся воротник. На правой щеке у Тома была небольшая царапина – наверное, порезался во время бритья. Синие глаза, проколотое ухо, но без серьги. Когда их позже спрашивали, как они познакомились, они вспоминали именно этот момент на новоселье у друзей. Любовь с первого взгляда.
Спустя несколько часов они вместе ушли с вечеринки. Милла подмигнула Аннике, когда они уходили, и она подмигнула в ответ. Они с Томом взяли такси, поехали к ней и до утра занимались любовью. Это было неописуемо. Потом они перекусили заказанной по телефону пиццей и снова оказались в постели. Анника влюблялась не впервые, но на сей раз все было совсем иначе. Она это чувствовала. И он тоже. Они рассказали друг другу всю свою жизнь. Семья, детство, романы, работа, первая любовь, подростковые комплексы и начало самостоятельной жизни. Они как будто жаждали подвести итог прошлому, чтобы сразу вместе идти в будущее.
Через несколько недель они съездили на выходные в Париж. Хотели посмотреть город, но видели только друг друга. Потом Аннике приходила в голову мысль, что с тем же успехом они могли поехать в первый попавшийся город неподалеку от Стокгольма. Жили бы в местной гостинице и ели бы в забегаловке на углу. И этот город сохранился бы в их памяти как самое романтичное место на земле. А для них эталоном романтики стал Париж. Не слишком оригинально.
Прошло еще несколько месяцев, и они снова отправились вместе в зарубежную поездку – теперь в Таиланд. В Швеции такого тепла они, конечно, не нашли бы. По телу все время струился пот, но каким-то образом жара и влажность еще сильнее пробуждали в них страсть. Там, на освещенном луной берегу, под шепот волн, плескавшихся у ног, они с Томом обручились. Совершенно идеальная картина, и настолько романтично, что за несколько месяцев до этого Аннике даже в голову бы не пришло, что такое возможно. Тогда было лишь унылое одиночество в Стокгольме. Она не показывала, что ждет перемен к лучшему. Но надеялась на них.