Алексей и раньше-то брезгливо относился к знакомым, практикующим внебрачные связи, стараясь ограничивать контакты с ними только интересами бизнеса. А тут, как ни крути, шлюхой оказалась его собственная жена, хранительница очага. Спутница жизни человека, который в вопросах, касающихся секса, всегда был строг. Даже когда был молод, не ухаживал за девушками, если не брал в расчет возможность последующей женитьбы. Иначе и быть не могло. Так его учила мама. А она всегда была права. И, кстати, предостерегала его жениться на Валентине, его первой супруге. У той ведь до него был почти двухлетний роман с каким-то женатым доктором, который обещал развестись ради Вали, но обманул.
А в этот раз во всем виноватым оказался он сам. Допустим, он мог бы простить себе эту историю с Наташкой, если б ею капельку увлекся. В конце концов, он же тоже не ангел. И, честно говоря, у него до Наташки уже чуть-чуть не случилось это с секретаршей Евгенией Романовной. Но он сдержался. Да и не так уж намного Евгения была моложе Лены. С Наташкой – другое дело. Сорвался Алексей, что ни говори. Но с кем не бывает. Хотя, естественно, ни о какой длительной связи и речи быть не могло. Максимум, еще пара-тройка свиданий. Пора и честь знать. Arrivederci Roma. Денег, конечно, пришлось бы отстегнуть, да и ладно. Дело не в том. Худо было то, что его, как модно сейчас выражаться, развели на пальцах, как маленького. Наташка ту их единственную злосчастную встречу сняла на видео и передала Лене. А это катастрофа. Мало того, что жена, как выяснилось, подвергалась насилию со стороны отца и брата, о чем Алексей узнал недавно из ее же книги, так и ее же муж оказался ничуть не лучшим похотливым потаскуном.
Теперь ему грозил развод. Лена так и сказала. Значит, прощай их совместные вечера, которые они любили коротать, гуляя по бутикам и вечерним улицам Москвы, прощай путешествия по городам мира, посещения известных музеев и ресторанов, прощай ее нежный поцелуй по утрам и традиционные слова «доброе утро, милый», а главное, прощай ее роскошная грудь и упругие горячие бедра. Впрочем, для полноты картины следует признать, что на все эти приятные вещи в последнее время стало оставаться все меньше времени. Как выяснилось, духовные и телесные утехи супружеской жизни не шли ни в какое сравнение со всепоглощающим восторгом, который охватил новоиспеченного дедушку с рождением внучки. Его чувства даже близко не были похожи на то, что он испытал, когда рождались его собственные дети. Из тех времен он только смутно помнил, что, когда родился первенец, сын, и его привезли из роддома, то в первую бессонную от его ора ночь, Алексей с ужасом думал: и это наказание будет продолжаться изо дня в день еще долгие месяцы?.. А теперь, наоборот, он с гордостью ощущал, что нужен не только как копилка денег, а как дедушка. И, в первую очередь, он был нужен внучке Викочке, и только ей, а не как раньше жене, был готов посвятить каждую свою свободную минуту.
Вообще-то сам развод пугал Алексея даже меньше, чем он сам ожидал. В конце концов, он уже не молод и знал, что без постоянной женщины в статусе супруги проживет. Наташек и других матрешек, на худой конец, в любом значении этого выражения, на его век хватило бы. Если б не одно «но». Брачный договор. В нем фигурировал пункт, касающийся условий расторжения брака в случае измены одного из супругов. По иронии судьбы этот пункт был внесен, в первую очередь, как предупреждение Елене. Но попался в ловушку договора сам Алексей, который и думать позабыл о нем. А ведь по нему в случае развода придется выплатить Лене кругленькую сумму, которая, хотя и не смертельно, но больно ударит по его финансовому состоянию. Этого Алексей совсем не хотел, хотя отчетливо понимал, что козыри в виде видеозаписи находятся в руках жены. Бедолага и не подозревал, что услуги Натальи (вообще-то на самом деле – Светки) обошлись Ленке, придумавшей и воплотившей эту интригу, весьма недешево.
Как ни удивительно, но придирчивым цензором и «подгонялой» Пашки была его сестра. Она настаивала, чтобы он не жалел черных красок, описывая ее образ. Чтобы читатель к последним страницам истории семьи Залесских испытывал к ней если не презрение, то уж точно неприязнь. Павел смеялся и говорил, что хоть она и сучка, но мелковата, чтобы он стал демонизировать ее персону. Ерундовый прыщик она, Ленка, на личности отца. Так оно в книге и выходило. Брат, хотя и относится к ней с большой долей иронии, но все-таки по-своему любил и все ее выкрутасы оправдывал дурным бабским характером.
Раздражало же Пашку то, что Ленка не давала ему расслабиться. Была б его воля, писал бы он спокойно, в охотку, что говорится, без напряга. Но сестра буквально стояла над душой. Нинка удивлялась странному, противоестественному союзу этих двоих. Ведь они много лет выглядели в общении как два ощетинившихся, готовых к драке кота. И, по логике вещей, должны были бы и сейчас враждовать. Но этого не наблюдалось.