— Вам было все равно, что он за человек?
— Меня волновало, может ли он принести пользу моему лесу. Остальное не имело значения. Большинство людей думают лишь о себе, тогда как я забочусь только о месте.
Эвиан с тоской огляделась. В отличие от Заны она ненавидела эти края.
— Неужели я никогда не вырвусь отсюда?
— Боюсь, ты останешься здесь навсегда.
Хуже этого ничего нельзя был придумать, и Эвиан воскликнула:
— Он что, никогда не умрет?!
— Кто, Джо? Конечно, умрет. Все люди смертны. Когда однажды он пришел ко мне с новой винтовкой, я сказала ему, что он держит в руках то самое оружие, из которого будет убит.
— И что он ответил?
— Он засмеялся и сказал: «Тогда, старуха, я подарю эту винтовку тебе».
К удивлению девушки, индианка показала на прислоненный к стене хижины винчестер.
Эвиан вскочила на ноги.
— Отдай ее мне!
— Оставь, девушка, — строго сказала Зана, — такая ноша слишком тяжела для тебя. Лучше я дам тебе кое-что другое.
Индианка встала, сходила в хижину, вернулась с мешочком и протянула его Эвиан со словами:
— Здесь травы. Чтобы унять боль, чтобы спокойно спать и — чтобы не рожать детей, если ты этого не хочешь. Я расскажу, как ими пользоваться. Закончатся, приходи еще. Береги свои силы, не растрачивай понапрасну. Вижу, тобой владеет бесслезная печаль, а она — самая жестокая штука на свете. Обещаю, когда-нибудь ты вновь сможешь плакать. Именно тогда твоя судьба сделает желанный поворот.
Хотя это было далеко не лучшее утешение, Эвиан немного воспрянула духом.
— Я вам что-то должна? — с тревогой спросила она старуху, забирая мешочек.
Девушка подумала о том, что, наверное, могла бы стащить у Джозефа табак, но с деньгами, порохом и продуктами было сложнее.
— Я всегда беру у человека только то, что он может дать. Ты ничего мне не должна.
Так Эвиан познакомилась с Заной и с тех пор часто ее навещала. Индианка научила девушку находить дорогу к хижине по зарубкам на деревьях.
Хотя на словах Джозеф Иверс был против этих встреч, на деле он, казалось, не знал, как этому помешать. А потом Зана подсказала Эвиан выход, велев солгать мужу, будто та приходит в хижину за средствами против бесплодия. И когда девушка скрепя сердце сделала это, обуреваемый жаждой заиметь наследника Иверс согласился ее отпускать. К тому же она смогла открыто заваривать данные индианкой травы.
Эвиан удивлялась, как старухе удается выживать в лесу, пока та не показала ей ряды глиняных горшков с заготовленной на зиму олениной, а также шкуры, которые она собиралась обменять на продукты и необходимые вещи.
Зана никогда не пыталась успокоить Эвиан, но после посещения лесной хижины той всегда становилось лучше. Все, что говорила старуха, было похоже на сказку, и вместе с тем ее словам хотелось верить.
Девушка редко вспоминала слова индианки насчет таинственного спасителя, потому что меньше всего мечтала о мужчине, пусть даже это будет другой мужчина. Однако, в очередной раз встретив на оленьей тропе Кларенса Хейвуда, она не могла не думать о предсказании.
Глава шестая
Несколько дней стояла полная луна, оранжевая, ясная и при этом удивительно холодная. Потом погода сразу изменилась: траву покрыла белая изморозь, ее стебли сперва стали твердыми и хрупкими, как стекло, а после — безжизненно-вялыми. От мрачных гор веяло ледяным дыханием, и по вечерам Арни и Кларенсу чудилось, будто они находятся на дне огромной черной бездны.
В эти дни недолгая радость посещала их только тогда, когда Арни клал на землю охапку хвороста для костра, а Кларенс укреплял чайник на двух рогульках и палке. И пусть дым заставлял кашлять и вызывал слезы, тепло огня нельзя было сравнить ни с чем. Кружки обжигали руки, но глоток чая возвращал замерзшее тело к жизни.
— Завтра пойду проверять капканы, — заметил Кларенс, когда они отдыхали после очередного нелегкого дня.
Арни хотел сказать приятелю, что тот делает это чаще, чем нужно, но, разумеется, промолчал. Он понимал, что Кларенс жаждет встретить вовсе не зверя. И мог ли он возражать, если сам виделся с Надин Иверс раз, а то и два в неделю?
Как и было условлено, они встречались на кладбище, и им всегда было о чем поговорить. Природа, погода, животные, воспоминания о детстве, повседневные заботы и маленькие радости. Они болтали о чем угодно, только не об Эвиан, но Кларенс, казалось, забыл о своей просьбе.