– Регламент, это дело святое. Да-да, я уже прослышал о грубом и беспардонном насилии, учинённом над безответной девушкой нашим капитаном. Однако, как ни крути, а прыжок мы прошли нормально. Так что есть повод отметить. Явка в каюте у дядюшки Джо.
– Мне ещё полчаса минимум тут ковыряться.
– А не принципиально. Не спеши, как закончишь…
– Кэп не пристрелит нас из бластера?
– Положим, не такой уж он зверь, наш Влад Иосич. Волна эйфории сбита, народ сосредоточенно работает – зачем лишний террор? Сам подтянется на огонёк.
– Замётано, – вновь улыбнулась девушка.
– Ну и ладушки. Ждём!
Голова в люке исчезла, и Дина, вздохнув, вернулась к осмотру внутренностей капсулы. Вообще-то посадочные капсулы на звездолёте, пожалуй, самые примитивные из автономных устройств, если не считать ведра (что и объясняет тот факт, отчего проведение регламентных работ по данным аппаратам поручено неопытной стажёрке – у более опытных членов экипажа хватает более серьёзных забот). Они и выглядят похоже, кстати – усечённый конус и никаких наружных деталей. Это потому, что капсула должна иметь возможность садиться даже с неработающим двигателем, за счёт аэродинамического торможения, подобно спускаемым аппаратам древних космических кораблей – тех, что только-только к Луне летали… Да и внутри устроены сходно – три ложемента в нижнем ряду и два нависают сверху, оставляя узкую щель, в которую не так просто протиснуться в скафандре. Каждая капсула способна взять на борт весь экипаж – на тот невероятный случай, если экипаж тот отчего-то скопом решит воспользоваться именно капсулой, а не планетарным шаттлом, просторным и комфортабельным. В полном составе покинуть корабль, ага… Ну а аварийные наборы в капсулах уж точно готовил параноик. В самом лучшем случае романтик, начитавшийся в детстве книжек про космических робинзонов. Хотя даже школьнику понятно, случись что-то катастрофическое со звездолётом – и экипажу остаётся пожелать мгновенной смерти. Здесь не Луна и даже не Марс, здесь спасателей ждать бесполезно…
Дина вновь взглянула на маленький экран монитора, где отображался список регламентных работ по расконсервации посадочной капсулы после гиперперехода. Так, система обогрева… связь… это сделано, ага… проверка герметичности и системы регенерации воздуха… а там, у дяди Жоры, уже, наверно, на стол водрузили бутылку шампанского… и свеча в стакане… нет, вот за горящую свечку капитан точно пристрелит из бластера…
Люк над головой закрылся бесшумно, только тихонько щёлкнули электрозамки. Зашипел нагнетаемый в тесную посудину воздух – проверка на герметичность. Ага, всё в порядке. Следующий пункт…
Дину швырнуло боком, ударило о крайний ложемент, и если бы не мягкая губчатая обивка, она, вне сомнения, здорово разбила бы лицо. Мозг ещё пребывал в полном недоумении, но тело, вспомнив уроки бесчисленных земных тренировок, уже само принимало нужную позу. Защёлкнув замок привязного ремня, девушка ткнула пальцем в красную аварийную кнопку.
– Эй, что случилось! Рубка, ответьте!
Ни звука в динамике, если не считать шорохов электромагнитных помех. По спине пополз мерзкий холодок.
– Владислав Иосифович! Дядя Жора! Стасик! Эля, Эльвира!
Нет ответа. Помедлив и уже страшась того, что она сейчас может увидеть, Дина включила камеры внешнего обзора.
Звезда на маленьком экранчике монитора посадочной капсулы выглядела вовсе не так величественно и грозно, как на обзорном экране рубки управления. И уже вовсе игрушечным, ненастоящим смотрелся на её фоне медленно удаляющийся корабль, неторопливо кувыркавшийся вокруг своей оси вращения. От него то и дело отваливались какие-то детали, широким веером разлетаясь в пустоте. В корпусе игрушечного кораблика зияла обширная сквозная дыра, как и положено в компьютерной стрелялке…
Заорать от ужаса у Дины отчего-то не получилось. Вместо отчаянного крика из горла выходило какое-то невнятное не то шипение, не то бульканье.
– Владислав Иосифович… Дядя Жора…Стасик… Эля…
– Ты спишь сверх всякой меры. Клепсидра почти пустая!
– Ладно, не ворчи, Канкок. Почти, но не пустая же! Как прошло дежурство, что новенького?
Канкок, сопя и почёсываясь, уже нетерпеливо расписывался на свитке.
– Чего тут может быть новенького? Вот картинка, смотри…
Джанго разглядывал рисунок, исполненный в три цвета, то и дело бросая взгляды на мраморную плиту, где пламенел громадный, шесть локтей в поперечнике, глаз – изображение Ока, образованное встроенной в стену обсерватории стеклянной линзой. Да, рисовать этот Канкок наловчился мастерски. Око совсем как настоящее, каждая огненная прожилка на своём месте… Если бы ещё не скверный характер…