Мы с Кеннеди потратили по пять минут, чтобы разделиться и проверить каждую комнату в квартире на наличие пятен крови. Ничего не нашли.
Из принесённых с собой файлов я достал отчёт судмедэксперта и пролистал рисунок тела. В большинстве отчётов судмедэксперта есть стандартная, заранее напечатанная женская форма; затем судмедэксперт указывает место пулевых ранений и, на рисунке профиля, угол проникновения пули. Помимо выстрелов в голову, Кларе дважды выстрелили в спину. Первая пуля застряла в позвоночнике, вероятно, мгновенно парализовав её. Второе входное отверстие располагалось близко к позвоночнику, но эта пуля прошла сквозь тело и вышла через нижнюю часть грудной клетки. Выходное отверстие было отмечено чуть левее груди.
Я передал рисунок Кеннеди.
Он еще раз изучил отчет и осмотрел место происшествия.
«Угол представляет собой очень небольшую нисходящую траекторию», — сказал он.
Но я не слушал ни слова Кеннеди. Вместо этого я смотрел на архитектурный план в рамке на стене кухни. Он был нарисован белым цветом на синем фоне, с подписью в левом нижнем углу, но, несмотря на это, показался мне знакомым. Я пролистал материалы обвинения, пока не нашёл схему места преступления, на которой было обозначено местонахождение тела жертвы в квартире.
Медрано всё ещё ждал меня у входной двери. Я поманил его.
«Это то, о чём я думаю?» — спросил я.
«Да, это Клаудио. Они есть в каждой квартире в доме. Владельцы были хорошими друзьями Клаудио, и он спроектировал ремонт в 1981 году. Жильцы получают рамку с изображением, когда въезжают в дом».
«Нет, дизайнер мне не интересен. Это точный план квартиры?»
«Так и есть. Жильцам не разрешается вносить структурные изменения».
Я позвал Кеннеди. Он пришёл на кухню и встал рядом с нами. Затем…Осознав, насколько он устал, он потянулся за табуреткой и сел на неё. Было уже больше двух часов ночи, и он выглядел совершенно измотанным.
«Медрано, если мне удастся уговорить Кеннеди прислать сюда агента в ближайшие несколько часов с камерой и бутылкой люминола, вы сможете гарантировать, что они получат доступ в эту квартиру?»
«Мне нужно закончить через час. Я… Ты же знаешь, что полиция Нью-Йорка дала нам строгие указания никого сюда не пускать, верно?»
Кеннеди собирался заговорить. Я дёрнул его за пиджак, чтобы заставить замолчать. Мне хотелось, чтобы Медрано заговорил.
«Думаю, это может быть очень полезно для моего клиента. Вы сказали, что у Дэвида в здании хорошая репутация?»
«Да, можно сказать и так. У одного из моих начальников, Кори, шестилетний сын заболел редкой формой лейкемии около года назад. Страховка не покрывала лечение. Администрация здания разрешила Кори разместить в вестибюле плакат для сбора средств и ящик для пожертвований. Ему нужно было собрать четыреста тысяч долларов на лечение. За неделю он собрал двадцать пять тысяч; люди в этом здании получают много денег, и они довольно щедры. В общем, мистер Чайлд какое-то время был в командировке. Вернувшись, он увидел плакат. Он позвонил в администрацию здания и встретился с Кори, спросил, сколько ему нужно и какое лечение потребуется ребёнку. Кори сказал, что лечение может продлить жизнь его ребёнка — может быть, на пять лет. Но это всё».
Медрано поправил позу и вытер рот.
«Ну, мистер Чайлд немного поискал в интернете и нашёл этого эксперта. И тут он, как говорится, перевёз всю семью Кори в Женеву, заплатив больше миллиона долларов за экспериментальное лечение. Полтора месяца назад ребёнок Кори получил справку о полном выздоровлении».
Мы с Кеннеди обменялись взглядами.
«Я хочу сказать, поможет ли это ему?»
«Думаю, что да», — сказал я.
«Если это касается только нас», — сказал он.
Я улыбнулся и повернулся к Кеннеди. «Ладно, вот что ищет твой парень. Мы просто взглянем, прежде чем уйдём», — сказал я, снимая со стены рамку с изображением Клаудио.