Окружной прокурор извлёк урок из фиаско с Портером. Эти доказательства будут представлены судье, не дав мне ни единого шанса на перекрёстный допрос Пиблза. Роллинз примет эти доказательства дословно; пистолет в машине Дэвида был орудием убийства, и я не мог оспорить ни слова из этого. Была одна вещь, которая не давала мне покоя в отчёте Пиблза: он не смог найти серийный номер на орудии убийства, даже используя их металлургическую технологию извлечения. По сути, каждое оружие в Америке имеет серийный номер производителя; если этот номер сохранить, эксперты всё равно смогут поместить оружие в кислоту, которая позволит им отследить на микроскопическом уровне отпечатки, сделанные при нанесении номера на оружие. Пиблз сказал, что даже после попытки использования этого метода серийный номер так и не был получен.
«Наконец, — продолжил Задер, — детектив Морган даст показания относительно записей с камер видеонаблюдения из квартиры обвиняемого, которые без всяких сомнений подтверждают, что он является убийцей.
«Если нет ничего другого, люди называют свой первый...»
Роллинс с озадаченным выражением лица обратил на меня внимание.
«Господин Флинн, прошу вас ещё раз рассмотреть, учитывая вступительное заявление обвинения, вопрос о том, желает ли ваш клиент отказаться от этого слушания. Время суда дорого. Моё время дорого».
Нога Дэвида подпрыгивала под столом, тревога разносилась по его телу, словно кофеин. Я посмотрел на Куча. Он читал утреннюю газету, не послушав ни слова из того, что сказал окружной прокурор. Задер выглядел победителем. Я вдруг осознал, что на мне тот же костюм, рубашка и галстук, что и вчера, я до сих пор не побрился, нервы на пределе, жене вот-вот предъявят обвинение в федеральных преступлениях, а я спал в костюме.
Все эти мысли пронеслись у меня в голове, когда я сказал: «Ваша честь, мы продолжаем слушание».
Судья Роллинз вздохнул и покачал головой. Из галереи донеслось море невнятного бормотания, но Роллинз проигнорировал его. Казалось, он был слишком зол на меня, чтобы это заметить.
«Я не впечатлён, мистер Флинн. Конечно, это дело должно быть передано на рассмотрение присяжных», — сказал Роллинз.
У меня было два варианта: проигнорировать этого придурка и настаивать на слушании, или послать Роллинсу сообщение и рискнуть ещё больше отдалить Дэвида. Безопаснее было проигнорировать его замечание и вызвать на слушание первого свидетеля.
Но я был готов рискнуть. Если бы это окупилось, я бы смог справиться с Роллинсом.
«Ваша честь, могу ли я подойти к скамье?»
«Нет, не можете. Я не вижу необходимости в боковой панели. Это публичные слушания. Если вам есть что сказать, говорите».
Я знал, что он не предоставит мне боковой панели. Его не интересовало ничего из того, что я говорил. Ну и ладно, подумал я.
«Хорошо, Ваша честь. Защита хотела бы подать ходатайство о вашем отводе».
Настала очередь Задера усмехнуться от удивления.
Роллинз положил ручку на стол, скрестил руки и, казалось, немного приподнялся на стуле.
«На каком основании вы добиваетесь моего отвода, адвокат?»
«За предвзятость, Ваша честь. Мой клиент не может рассчитывать на справедливое слушание. Вы выслушали господина Задера, и из ваших слов ясно, что вы уже приняли решение по этому делу. Вы предвзяты в пользу обвинения».
«Сейчас я в своем кабинете», — сказал Роллинз.
Поднявшись, я почувствовал вибрацию телефона. Я позволил Роллинсу отвернуться, прежде чем проверить телефон. Это было сообщение от Кеннеди.
У МЕНЯ ЕСТЬ ИНТЕРЕСНОЕ ЧТЕНИЕ. Я СКОРО ТАМ БУДУ.
«Меня никогда в жизни так не оскорбляли», — сказал Роллинз, расхаживая взад-вперёд за столом. «Я бы обвинил вас в неуважении к суду», — сказал он.
Задер покачал головой. «Понимаю, как вы, должно быть, расстроены, ваша честь, но разве это не было бы слишком? Это также может подлить масла в огонь аргументации мистера Флинна».
Я вынул руки из карманов и внимательно посмотрел на Задера. Он меня раскусил. Мне нужно было быть гораздо осторожнее. Это был опасный противник.
Постукивая указательным пальцем по столу, Роллинз старался сдержать свой гнев, воротник натягивал вздувшиеся вены на шее.
«Как вы смеете выдвигать подобные обвинения в моём зале суда? Речь идёт об уважении, Флинн…» — сказал Роллинз. Он опустил формальное обращение. «Вы отзовёте это гнусное обвинение прямо сейчас, в открытом судебном заседании, и лично передо мной извинитесь. Если вы это сделаете, я подумаю, нужно ли мне направлять жалобу в Коллегию адвокатов. Вы меня понимаете?»