Не Попо.
Пока Попо арестовывали за хранение наркотиков каждое второе воскресенье, я мог бы выставить его на свободу за шесть часов работы на следующий день. Каким-то образом тот факт, что он был платным полицейским информатором, ускользал от его одурманенного наркотиками разума, а мне предстояло в понедельник явиться в суд и разобраться со всем этим за сто пятьдесят в час. Нельзя быть своим в наркокартеле, не имея при себе немного наркотика, так что снять обвинения было бы проще простого. Тем не менее, я обычно не торопился с освобождением Попо. С помощью Попо я выставлял Министерству юстиции счет примерно на полторы тысячи в месяц, отдавал пятьдесят дежурному сержанту в Центральном отделе регистрации и пятьсот Попо, который, в свою очередь, платил местному дилеру отступные, чтобы его не убили за стукача. Парню с такой фамилией, как Попо, требовалась вся возможная помощь, чтобы выжить на улице. Дилер давал Попо имена своих сотрудников, которые торчали на перекрестках, чтобы их поймали, и дилер мог нанять новых, более дешевых специалистов. В конце концов, тому, кто не мог продать травку на две тысячи долларов в день на углу улицы в Нью-Йорке, вообще не стоило этим заниматься. Я считал это выгодной сделкой для всех. Все получили зарплату, статистика преступлений улучшилась, а у государственного защитника появилось немного свободного времени. Никто не пострадал, и город оплатил счёт.
Милая маленькая ракетка.
«Сиди спокойно. Я поговорил с прокурором. Она моя подруга. Она сначала вынесет твоё дело на допрос, чтобы ты мог побыстрее убраться отсюда», — сказал я и похлопал Попо по мокрой спине.
Я встал и дал своему клиенту последний совет.
«Будь готова минут через десять. Ничего не говори и предоставь все разговоры мне. Понятно?»
Он кивнул. Удовлетворённый, я повернулся, чтобы уйти. Я ожидал, что успею добраться до двери клетки прежде, чем Дэвид окликнет меня. Он окликнул меня прежде, чем я успел сделать второй шаг.
«Простите, советник, у вас есть минутка?» — спросил Дэвид.
Я остановился, но не обернулся.
«Государственный защитник будет в суде позже. Я не оказываю юридическую помощь или помощь pro bono, приятель», — сказал я.
«Нет… нет… ах… вы не понимаете. У меня уже есть адвокат… Просто я…»
Я полуобернулся и оборвал его. «Тогда я тебе не нужен».
«Нет, подождите, пожалуйста, перестаньте. Мне просто нужно вас кое о чём спросить», — сказал он и, сцепив пальцы, прижал их к подбородку. Он беззвучно повторял «пожалуйста», снова и снова. Хотя ему отчаянно хотелось поговорить со мной, он не хотел вставать; страх встать со скамьи и тем самым привлечь внимание сокамерников перевешивал отчаяние.
«Не волнуйся. Всё в порядке. Скажи, я тебя не знаю?»
Он словно съежился и обхватил себя руками. Меньше всего ему хотелось, чтобы его узнали.
«Я не думаю, что мы встречались», — сказал он.
"Что я могу сделать для вас?"
«Мой адвокат вчера вечером сказал мне, что будет здесь сегодня утром. Он так и не появился, и я волнуюсь. Я… я не привык…»
«Вас никогда раньше не арестовывали. Я понял. Кто ваш адвокат?»
«Джерри Синтон».
«Из Харланда и Синтона?»
«Да. Ты кажешься удивлённым».
«Ну, немного. Моя жена — юрист в Harland and Sinton. Я думал, что они занимаются исключительно корпоративным правом».
«Мы с Джерри давно знакомы. Я ему доверяю. Ты видел его сегодня утром?» — спросил он, и его голос срывался то на высокий, то на низкий из-за саднившего горла. Нил рассказал мне, что Дэвид плакал почти всю ночь, пока Попо не удалось его успокоить. Мудрый ход: люди в клетке чувствуют слабость за милю.
«Нет, по-моему, я не видел Джерри сегодня утром, но уверен, что он скоро будет здесь».