«Итак, сначала Попо, а потом вы оба сделайте мне день, рассказав все о мистере Чайлде», — сказал Нокс, не в силах сдержать усмешку.
Мы с Джули остались стоять перед двумя удобными на вид кожаными креслами, расположенными напротив стола Нокса. В кабинете судьи садиться разрешалось только по приглашению. Насколько мне было известно, Нокс никогда никого не просил сесть. Вот такой он был придурок.
Джули пыталась уравновесить синюю папку, ту, что касалась Попо, на спинке стула перед собой, чтобы она могла открыть её и прочитать свои заметки. У меня не было ни папки, ни заметок для Попо. У меня было с собой несколько старых папок Попо, которые я носила просто для виду. Обычно я не создавала бумажную папку для Попо, потому что тогда кто-нибудь мог проверить её и обнаружить, что я не работаю и близко не в те часы, за которые буду выставлять счёт полиции Нью-Йорка. Нет папки, нет проверки. Если бы налоговая задала вопросы, я бы сказала, что она где-то неправильно подана, и они бы дали мне презумпцию невиновности. Если бы полиция Нью-Йорка захотела увидеть папку, я бы послала их к чёрту; это была папка моего клиента, и её защищала адвокатская тайна.
Я решила сразу же проявить дружелюбие и лестность, пока Джули читала свои заметки.
Судья, мой клиент Попо — полицейский информатор. Ему приходится носить и употреблять наркотики по роду своей деятельности. Окружной прокурор знает об этом и закрывает на это глаза ради общего блага. Мой клиент предоставил информацию, которая привела к ряду удачных арестов.
Шея Нокса стала того же цвета, что и его нос. Ему было стыдно, что он чуть не оступился перед полицейским информатором прямо в зале суда. Я дал ему спасительный круг, возможность выглядеть умным и сохранить лицо.
«Господин Флинн, я просто хотел уточнить у прокурора, заслуживает ли информация, которую она получает от вашего клиента, снятия всех обвинений», — сказал Нокс.
«У нас с Попо действует постоянное соглашение, а также у него есть соглашение об иммунитете», — сказала Джули.
«Ну, прежде чем мы поговорим о Ребёнке, можно ли отпустить Попо?» — спросил я.
«Кто? А, наркоман, конечно. Расскажи мне о нашем миллиардере. Я взглянул в досье. У него есть защита?»
«Конечно», — сказал я.
«Как обвинение относится к залогу?» — спросил Нокс, быстро переключая внимание на Джули.
«Мы против освобождения под залог», — сказала Джули.
«На пределе?» — спросил Нокс.
«Да, Ваша честь. Люди считают, что суд не сможет гарантировать возвращение мистера Чайлда на судебное разбирательство даже при самых строгих условиях освобождения под залог».
Судья наклонился вперёд в кресле и сложил пальцы домиком под подбородком. Кончик бледного языка выскользнул из его рта, и Нокс издал громкий сосущий звук, заталкивая его обратно в рот. Движение было внезапным и каким-то рептильным. Он сделал вид, что обдумывает слова прокурора.
«На какие условия освобождения под залог согласился бы ваш клиент, мистер Флинн?»
Это была попытка сорвать слушание о залоге. Если бы я сообщил ему условия, на которые согласится мой клиент, он бы одобрил залог, но на дополнительных условиях сверх тех, которые, как я ему сообщил, согласятся с моим клиентом. После того, как я ответил на этот вопрос, он бы расспросил Джули, какие условия она запросила бы, если бы он был готов предоставить залог. Таким образом, Нокс мог бы убедить и защиту, и обвинение согласиться на сделку о залоге, и ему вообще не пришлось бы проводить слушание. Таким образом, и защита, и обвинение были бы недовольны, но…Никто из нас не стал бы оспаривать его решение, поскольку мы оба боялись бы потерять то немногое преимущество, которое каждый из нас уже имел. Нокс, возможно, и медленно соображал, но он уже усвоил пару юридических трюков.
«Боюсь, мне придется запросить у моего клиента инструкции относительно условий освобождения под залог».
«Хорошо», — сказал Нокс. «У тебя десять минут».
Я посмотрел на часы и прикинул, что у меня есть около четырнадцати минут до того, как Джерри Синтон ворвался в зал суда, и тогда все закончится еще до того, как мы начнем.