Начал накрапывать небольшой дождь, и в свете фар я с трудом различал что-либо впереди. Минут через десять, прижавшись носом к лобовому стеклу и высматривая «лежачих полицейских», я увидел впереди справа задние огни небольшого самолёта и маяк ангара аэродрома прямо за ним. Я свернул на стоянку и направился к ангару.
Подойдя ближе, я увидел машину Делла, припаркованную у открытых ворот ангара.
Кристина, ее сестра и Эми скоро приедут.
Я припарковал «Хонду», обернул воротник пиджака вокруг шеи и побежал к двери ангара. К тому времени, как я вошёл, я был насквозь мокрым. Желто-оранжевый свет от потолочных светильников создавал ложное ощущение жары. Ангар был похож на морозильную камеру. Стоя у небольшого самолёта, я увидел Делла, Кеннеди и ещё двух-трёх агентов в костюмах, среди которых были Феррар и Вайнштейн. Вайнштейн всё ещё держал перевязанные пальцы.
Когда я подошёл к ним, Делл взмахнул рукой, и Кеннеди замолчал. Оба были в длинных пальто и перчатках.
«Я знал, что могу на тебя положиться, Эдди», — сказал Делл. Он кивнул и улыбнулся.
«Кеннеди знает, что я всегда добиваюсь результата», — сказал я.
«Слава богу», — сказал Кеннеди таким тоном, что я каким-то образом понял, что он с самого начала был против всей этой схемы. Хотя мы с Кеннеди никогда не были друзьями, я подозревал, что он не одобрял методы Делла. У Кеннеди тоже была семья.
Техник открыл ноутбук на капоте чёрного внедорожника, и Делл протянул руку за флешкой. Чуть дальше в ангаре я увидел ещё один чёрный внедорожник, но не стал обращать на него внимания.
«Мы хотим убедиться, что ты нас не обманываешь, Эдди. Если ты не против, мы хотим посмотреть, какие данные находятся на диске», — сказал Делл.
«Без пароля вы не сможете его прочитать», — сказал я, протягивая ему документ.
Техник вставил диск в ноутбук, и я услышал, как машина заурчала, оживая, запуская проверки и системы оповещения, когда она начала получать доступ к памяти.
Большой палец вверх.
«Здесь очень много данных», — сказал Делл.
«Они там. Дай-ка я посмотрю на деньги», — сказал я.
Агент достал большую спортивную сумку и открыл её. Стодолларовые купюры – по двадцать пять штук в каждой пачке. Я высыпал деньги на залитый бетонный пол и выбросил сумку. Стопку за стопкой я просматривал купюры, проверяя, нет ли на них каких-либо устройств вроде маркера или чернильной бомбы, и что на каждой купюре изображён портрет Бенджамина Франклина. Осматривая каждую пачку, я аккуратно сложил их рядом с собой и начал строить небольшую башенку из денег. Все они выглядели одинаково, были на ощупь одинаковыми и весили примерно одинаково.
«Если я найду следы трассирующего аэрозоля на этих купюрах…»
«Они хороши», — сказал Делл.
Удовлетворённый, я встал. Дождь всё громче барабанил по алюминиевой крыше ангара. Даже сквозь грохот я услышал, как приближается машина, и увидел отражение фар в толстых, проливных струях дождя. Машина остановилась у ангара. Это был «Лексус» Кармель, внутри которого сидели Кристин и Эми.
«Ваши пассажиры?» — спросил Делл.
«Это они».
«Тогда мы все здесь. Пароль, пожалуйста, Эдди».
«Сначала соглашения».
Подойдя ближе, Кеннеди вытащил два конверта. Один из них он положил на капот грузовика, а другой передал Деллу.
В первом конверте находилось соглашение об иммунитете для Кристины, подписанное Кеннеди и окружным прокурором Задером, подтверждающее, что против Кристины Уайт не будут выдвинуты никакие уголовные обвинения на государственном или федеральном уровне в связи с ее работой в Harland and Sinton.
Но было одно условие.
Всегда есть условие.
Ее иммунитет зависел от ее показаний против Бенджамина К. Харланда и Джеральда Синтона на последующих судебных процессах.
Я сложил документ обратно в конверт и сунул его в карман пиджака. Делл повторил мой жест и спрятал второй конверт в карман своего пальто.
«Мне нужно увидеть согласие Дэвида», — сказал я, протягивая руку.
«Мы не знаем, что у вас на самом деле на этой дороге. Если всё хорошо, он получит по заслугам», — сказал Делл, направляясь к открытым дверям. Он жестом пригласил меня следовать за ним. Феррар схватил зонтик, встал рядом с Деллом и поморщился, пытаясь его раскрыть. Он переложил зонтик в левую руку. В правой руке, должно быть, всё ещё звенело от кастета.
Я присоединился к ним на пороге ангара, где ветер хлестал нас по лицу дождём. Казалось, дождь остудил жгучую, свинцовую боль в шее. Я позволил ему омыть лицо, вдохнул его.