«Не волнуйся. Я знаю, что прав. Чувствую. Увидимся в моём кабинете через час».
«Хорошо, но сначала я проверю, удостоверюсь, что это безопасно. Что ты собираешься делать целый час?» — спросил Кеннеди.
Я обдумал это. Возвращаться к дому Ящера не имело смысла. К тому же, у меня появилась идея.
«Я собираюсь поджарить подкрепление Задера», — сказал я.
«Что? Большое жюри? Что вы собираетесь делать?»
«Я собираюсь получить свое секретное оружие, которое даст нам шанс уничтожить дело, если оно когда-нибудь дойдет до большого жюри».
«Как ты собираешься это сделать?»
«Я собираюсь нанять Чайлду другого адвоката».
Паб «Finnegan's» на Пятьдесят шестой улице больше напоминал ночлежку для слепых, чем бар. На двери висела табличка: « МЫ НИКОГДА НЕ ЗАКРЫВАЕМСЯ».
Я сидел у бара на водительском сиденье «Хонды» Холли, свет салона освещал новый отчёт баллистической экспертизы доктора Пиблза. По уникальным отметинам и царапинам на пулях, найденных у жертвы, он смог подтвердить, что эти пули могли быть выпущены только из пистолета, найденного в машине Дэвида. Абсолютный успех для обвинения. Меня беспокоило только одно: осмотрев оружие, Пиблз обнаружил следы земли на рукояти, и часть этой земли попала в крошечный зазор вокруг магазина, который вставлялся в приклад пистолета. Я сказал себе, что подумаю об этом позже, что, вероятно, это ничего не значит, но всё равно такие мелочи не давали мне покоя. Я вышел из машины и подошёл к «Финнегану».
Окна паба были заклеены изнутри, а вторая дверь, сразу за входом, всегда была закрыта и занавешена плотными зелёными шторами, от которых несло тухлым пивом и сигаретами. Создавалось впечатление, будто посетители – вампиры, и если бы в бар хоть немного проникал естественный свет, все посетители вспыхивали бы огнём. У паба была репутация хулиганского заведения, и его владелец, Пэдди Джо, терпел всех посетителей. Десять лет назад не было ничего необычного в том, чтобы увидеть в одном углу банду байкеров, в другом – «58-х», «Кровавых», играющих в бильярд, и половину убойного отдела Шестнадцатого участка, распивающих текилу у барной стойки.
«Куч сегодня дома?» — спросил я.
Пэдди Джо поднял взгляд от бара, и какое-то мгновение я не мог разглядеть его лицо, потому что голова казалась огромной, как у серебристого оленя. Из-под футболки свисала жесткая борода, кончик которой доходил до моего живота. Отойдя от бара, я смог лучше рассмотреть его красивые голубые глаза и ряд зубов с коронками, похожих на стопку золотых слитков, лежащих у входа в тёмную пещеру.
«Он на своём месте. Рад тебя видеть, Эдди. Хочешь колу или что-нибудь ещё?»
Пока я прикладывался к бутылке, Пэдди позаботился о том, чтобы я добрался домой из бара целым и невредимым, поэтому он знал, что я завязал с выпивкой или пытаюсь это сделать.
«Нет, спасибо. У меня всё хорошо. Я тоже рад тебя видеть, приятель».
Он поднял свой огромный кулак для удара. Я повиновался. Это было словно зефир, на мгновение коснувшийся шара для сноса зданий.
Я отвернулся от бара, прошёл мимо сломанного музыкального автомата и поднялся по небольшой лестнице к большой кабинке в дальнем левом углу паба. Там, в окружении трёх пьяных адвокатов, Куч вёл заседание.
«Я всегда говорю: никогда не вызывайте своего клиента на допрос. Это самоубийство», — сказал Куч. «Возьмите Джерри Спенса, да, лучшего адвоката, которого я когда-либо видел. Спенс занимался адвокатской практикой пятьдесят чёртовых лет, не проиграл ни одного дела и всего один-два раза вызывал своего клиента на допрос».
Двое мужчин-юристов за столом Куча были примерно его возраста; третий, молодой блондин, ловил каждое его слово. Я отошёл назад, чтобы дать Куч закончить. Он был немного глуховат и плохо говорил. Его почти можно было услышать на улице, настолько он был громким. Куч также носил слуховой аппарат и время от времени стучал по нему, если не слышал, что вы говорите. Как будто вы напоминали ему, что это его очередь в бар.
Спенс говорил, что историю своего клиента нужно рассказывать во время перекрёстного допроса. Атакуйте обвинение. Атакуйте, атакуйте, атакуйте. Но выбирайте, в чём сражаться…
Двое адвокатов средних лет уже слышали всё это раньше — это была любимая тема Куча — и начали разговор. Не смутившись, Куч переключил внимание на молодого адвоката.
«Уголовное право — это война, малыш. Но не борись с системой, борись с уликами. Это как… как его там… Ирвинг Канарек. Он бы дрался даже за подброшенную монетку. Ты когда-нибудь слышал о нём, малыш?»