Молодой человек покачал головой.
«Он был адвокатом из Лос-Анджелеса. Он представлял интересы Чарльза Мэнсона. Он почти освободил его. Но Ирвинг зашёл слишком далеко. Он возражал против всего. Он…Он выдвигал возражения одно за другим. Он возражал прямо во время слушаний, во время вступительных речей – по всему. Он, конечно, изрядно разозлил судью. На процессе Мэнсона Ирвинг дважды попадал в тюрьму за неуважение к суду. Он был просто агрессивным парнем. Однажды прокурор вызвал свидетеля и попросил его назвать своё имя для протокола. Старый Ирвинг в мгновение ока вскочил на ноги. «Возражаю, ваша честь. Этот ответ – слухи. Свидетель знает его имя только потому, что ему сказала мать!»
Молодой адвокат рассмеялся из вежливости, а затем уставился в свое пиво.
Выйдя на свет, я кивнул Кучу.
«Вот настоящий талант, парень. Это Эдди Флинн. Вы видите его в суде, вы смотрите на него. Учитесь у него. Он — будущий Джерри Спенс», — сказал Куч.
Я обменялся приветствиями с другими адвокатами, которые пожали руки Кучу, извинились и ушли. Молодой адвокат допил «Миллер», поблагодарил Куча за совет и вышел. Я сел.
«Хороший парень, высший балл на экзамене на адвоката и лучший ученик в юридическом колледже. Настоящий талант. Жаль, что у него нет ни малейшего представления о том, как стать юристом, но он научится. Как и ты, Эдди».
«Ты дал мне немало советов, когда мне было его лет. Я был благодарен; это помогло».
Он пренебрежительно махнул рукой.
«Что я знаю?» — сказал он.
«Слушай, Куч, мне нужна услуга».
«Что? Я не расслышал», — сказал он и наклонился ко мне, постукивая по слуховому аппарату.
Я прошептал: «Я заплачу тебе десять тысяч за день работы в суде завтра».
«Десять штук? Завтра? В чём дело?» Он без труда это услышал.
«Убийство. Завтра предварительное слушание. Ты — второй председатель».
Подняв руки, он посмотрел на узоры никотиновых пятен на потолке, что-то пробормотал, а затем снова обратил свое внимание на меня, ожидая подробностей.
Несмотря на преклонный возраст, семидесятилетний адвокат оставался таким же проницательным и преданным своему делу, как и все, кого я встречал. Куч проявлял искренний интерес к своим клиентам, узнавая их, их семьи, поручителей, детей и домашних животных. Он выживал благодаря постоянным сделкам с большой группой клиентов, большинство из которых были родственниками и специализировались на мелкой организованной преступности и ограблениях складов. Прошёл почти год с тех пор, как я видел Куча в последний раз, и в тотЗа это время он заметно постарел. Кожа на шее обвисла, рубашка казалась ему слишком большой, а волосы стали почти совсем седыми. Последние пряди «Только для мужчин» стали лишь блеклым воспоминанием, быстро испаряясь вместе с его пудрово-белыми корнями.
«Ну и что? Давай, ты должен рассказать мне подробности. Как я подготовлюсь, если ты ничего не рассказываешь мне о деле? Ты хочешь, чтобы я допросил половину свидетелей? Что? Ну же, что ты хочешь, чтобы я сделал?»
Один из адвокатов, сидевших с Кучем, оставил кусочек скотча в стакане, и тающий кубик льда разбавил его. Я долго смотрел на тёмно-янтарную жидкость в стакане. «Не стоит этого делать», – сказал я себе, поднимая стакан и проглатывая эту чёртову штуку.
«Послушай, не беспокойся об этом», — сказал я.
«Да ладно, Эдди, это несправедливо. Должна же быть причина, по которой я тебе нужен. Так что ты хочешь, чтобы я сделал завтра?»
«На предварительном этапе? Абсолютно ничего».
"Что?"
«Я не хочу, чтобы ты что-либо делал на предварительном слушании. Ты мне нужен для большого жюри», — сказал я, не в силах сдержать улыбку.
«Подождите. Я ничего не могу сделать в большом жюри; я не могу вести перекрёстный допрос… Вы же знаете. Даже находиться там бесполезно. Помните, что сказал судья Сол Вахтлер в апелляционном суде?»
Это была одна из любимых фраз Куча. Я знал её наизусть, но позволил ему высказаться.
«Он сказал: „Прокурор мог бы убедить большое жюри предъявить обвинение сэндвичу с ветчиной“. Ваш клиент зря тратит деньги; я ничего не могу с этим поделать».
«Я не просил тебя ничего говорить на заседании большого жюри; ты просто должен явиться».
Куч откинулся на спинку сиденья с обивкой из искусственной кожи и открыл рот, размышляя об этом.
Через несколько мгновений он сел и направил на меня сжатый палец.
«Вы не хотите, чтобы я что-то делал на предварительном слушании, но вам нужно, чтобы я там присутствовал, верно? А потом вы хотите, чтобы я пошёл к большому жюри с сюрпризом?»
«Ты понял».
Он покачал головой и рассмеялся. «Эдди, ты настоящий гений, ты знаешь это?»