Кир сердито сопел, но больше не приближался. Олесе безумно хотелось кинуться к двери, распахнуть ее нараспашку, но она не двигалась с места. Ей казалось, сделай она малейшее движение, как и Кир продолжит свои приставания.
— Мамаша, бл**ь, — фыркнув, наконец прервал затянувшееся молчание опер, и Олеся с облегчением увидела, как его покрытые пылью ботинки двинулись в сторону входной двери. Она все также не поднимала глаз. У порога его ноги задержались, и злой, раздраженный голос твердо пообещал: — Еще увидимся.
Едва ли не пинком открыв дверь, он ушел, оставив после себя распахнутую дверь и запах, запах опасности — ментол и сигареты, навсегда оставшиеся в памяти как ассоциация с ним.
Олеся знала, Кир слов на ветер не бросает, и раз сказал «еще увидимся», значит, так оно и будет. И снова начнутся грязные домогательства и подлые пакости. Отчетливо и пронзительно в эту минуту осознала Олеся свое одиночество и беззащитность, неодолимую потребность увидеть, услышать, почувствовать рядом Женю. Но его не было, как и не было уверенности, что он вообще помнит о ней… Это злое, таящее в себе опасность «еще увидимся» звучало в ушах весь оставшийся вечер.
Кир не соврал. Они встретились даже раньше, чем предполагала Олеся. Причем, она сама искала этой встречи.
Утром, с порога, ее тут же вызвала к себе начальница.
— Таюрских, тут тобой вчера из полиции интересовались, — сообщила та и после многозначительной паузы продолжила: — Спрашивали, давно ли ты тут работаешь, какая у тебя репутация…
На этих словах Олеся ощутила, как внутри все холодеет. Неужели он все рассказал про нее?! И ей снова жить с этим клеймом?!
— Ты мне скажи, почему ко мне менты по твою душу шастают? — нахмурилась начальница. — У тебя, что, проблемы с полицией?
— Нет, — тихо отозвалась Олеся. — Никаких проблем.
— Тогда мне неясно, чем вызван такой интерес, — женщина помолчала и вдруг ее осенило: — Или это ухажер твой?
— Да вы что! — опешила девушка и подумала: — Не дай бог!
— А кто тебя знает? Ты, вообще, странно себя ведешь в последнее время! — развела руками начальница. — Ты и уволиться собиралась из-за того, что тебе приходится ментовку посещать! Как-то странно все это…
Олеся предпочла отмолчаться.
Остаток рабочего дня, оглушенная, она отработала как в трансе, понимая, что рано или поздно Кир, не получив желаемого — Женю на блюдечке, — устроит ей «сладкую» жизнь. Только необходимость держаться ради дочери держала ее на плаву, не давая утонуть в тревожных мыслях. У нее даже пропал аппетит от постоянного ожидания: «Что же дальше?».
На счастье, сегодня писем в полицию не пришло, а значит, и лишний раз встречаться с Киром ей не придется. У Насти день был без дополнительных занятий, и, закончив разноску корреспонденции, Олеся сразу направилась в школу.
— Мам, а к нам сегодня приходил тот дядя, который полицейский, помнишь? — огорошила ее Настя, когда они вышли из школьных ворот. — Который домой к нам приходил. Ну, там, дома, помнишь?
Олеся резко остановилась.
— Куда приходил?! Прямо в класс?! — в крайнем волнении уставилась она на дочь. Как такое могло быть?! Как ему разрешили допрашивать ребенка без ее участия?!
— Нет, я на большой перемене пошла в буфет купить сок и встретила его в коридоре, — ответила девочка.
Олеся усилием воли взяла себя в руки. На место смятению поднималась злость. Какое он имеет право приближаться к ее дочери?!
— Ты с ним разговаривала?
Настя кивнула.
— О чем?
— Он спросил, знаю ли я, где Женя.
— А ты?
— Я сказала, что не знаю, — пожала плечами девочка, а затем бесхитростно, но с капелькой тревоги спросила: — Мам, а почему он спрашивал про Женю? С Женей что-то случилось?
— Нет! Конечно, нет! — слишком поспешно ответила Олеся, потом помолчала и, опустившись перед дочерью на корточки, заглянула ей в глаза. — Настя, я тебя прошу, никогда больше не разговаривай с этим человеком. Никогда. И вообще не разговаривай с чужими.
— Он плохой, да?
— Настюш, просто не нужно с ним разговаривать, — она постаралась свернуть данную тему, а внутри уже кипела злость.
Она не позволит ему приближаться к Насте и вовлекать ее в свои мутные игры. Она жутко его боится, понимая, насколько он подл и мерзок, но приближаться к дочери она ему не позволит!
Глава 3
На следующий день ноги сами несли Олесю к ОВД. Ее уже не страшила перспектива встречи с Киром, напротив, она сама готова была пойти искать его, чтобы донести, что не позволит ему приближаться к Насте, выуживать у нее информацию. Правда, каким образом она этого «не позволит», Олеся пока не знала. Угрозами или… Угрозы могли не сработать, а при мысли об «или» становилось тошно и муторно на душе.
Фамилии Кира она не знала, как не имела представления и о его должности. Судя по отсутствию форменной одежды на нем в их первую встречу в стенах московского ОВД, догадалась, что и здесь он занимается оперативными делами. А вообще, она очень надеялась, что в Москве он просто в командировке — ведь не могло быть так, чтобы он случайно решил сменить место жительства вслед за ней. Таких жестоких совпадений просто не бывает!
Олеся прокручивала в голове различные варианты, как можно вызвать на разговор Кира, однако ей повезло. Искать его не пришлось. Они практически столкнулись нос к носу в дверях. При виде нее он привычно расплылся в похабной улыбке, умудряясь при этом смачно нажевывать жвачку.
— Мне нужно с тобой поговорить! — выпалила Олеся на одном дыхании, пока ее боевой запал не иссяк. — Не смей приближаться к Насте в мое отсутствие и спрашивать у нее что-либо!
Кир моментально помрачнел, челюсть его перестала ходить ходуном. Торопливо оглянувшись, он расценил крыльцо как не совсем подходящее место для столь щепетильной беседы и, резко рванув Олесю за руку на себя, потащил ее вслед за собой по ступенькам и дальше в сторону аллеи вдоль забора ОВД.
— Я сам знаю, кого мне спрашивать и когда! — с неприкрытой яростью набросился он на Олесю, стоило им остановиться под сенью высокого тополя. — И уж чье-чье, а твое разрешение мне точно не нужно!
Олеся хотела ему возразить, но он не дал ей и рта раскрыть. Возвышаясь над ней, с руками на поясе, с каждой фразой все больше склоняясь в ее сторону, он принялся ее отчитывать:
— А ты, если не совсем тупая, лучше подумай о том, как выманить сюда Креста! Ни за что не поверю, что вы не договорились о встрече! — сделав паузу, он осклабился и спокойно, но язвительно сказал: — У вас же, п****ц, любовь была. Зэк и проститутка…
Олеся на несколько секунд зажмурилась, чтобы не сорваться, не плюнуть ему в лицо от обидных и унизительных слов, не расплакаться, наконец (несмотря на, казалось бы, наращенную «броню», было больно — слезы жгли глаза), и со всей убедительностью, на которую была способна, ответила:
— Я не знаю, где он! Не знаю!
— Значит, подумай хорошенько, кто может знать. Или откуда можно начать поиски.
Ей показалось, или он на что-то намекает? Взгляд, как и тон, был многозначителен.
— Я не знаю, — повторила она уже не так уверенно.
— Знаешь, — покачал головой довольный Кир, — знаешь.
— Не знаю, — получилось еще тише.
— Хорошо, — согласился Кир, видимо, допустив, что тупой проститутке, в отличие от него, блестящего и умного мента, без подсказки не обойтись. — А скажи-ка мне, куда это вы ездили всем своим идеальным, — он издевательски подчеркнул это слово, — семейством прошлым летом, а?
Олеся подавленно молчала. Она не скажет! Она поняла, куда он клонит, но она не скажет!
— Че молчишь? — засмеялся довольный Кир. — Думаешь, не знаю? Я все знаю, — пропел, упиваясь собственным превосходством. — На родину вы к нему ездили. В маленький поселок, где проживают его сестра и мать. И сдается мне, что стоит к ним съездить еще раз. Хотя бы для того, чтобы весточку для Креста оставить. Мало ли… Чем черт не шутит...