Прошлое с нами
(Книга вторая)
Аннотация издательства:Во второй книге воспоминаний кандидат военных наук дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант артиллерии В. С. Петров продолжает повествование о боевом пути 231-го корпусного артиллерийского полка 15-го стрелкового корпуса: Припять, Днепр, Десна, участие в боях под Черниговом, окружение, обыкновенные и необыкновенные приключения небольшой группы командиров в тылу противника, выход к своим войскам. В заключительных главах упоминается о наступательных боях 1943 г. в районе Харькова, на днепровском плацдарме, В книге ярко отражены стойкость, мужество, верность Родине советских воинов.
Предисловие
Во второй книге моих воспоминаний рассказывается о боевых действиях 231-го корпусного артиллерийского полка после отступления войск 5-й армии на рубеж Припяти и Днепра, а затем в районе Чернигова и в окружении. Приведены также отдельные эпизоды из боевых действий частей и подразделений, в которых нес службу автор в последующие годы войны.
Август — сентябрь 1941 года... На всем фронте от Баренцева до Черного моря шли тяжелые бои. Немецкое командование, приостановив наступление на главном стратегическом — московском — направлении, бросило против войск Юго-Западного фронта в помощь группе армий «Юг» половину сил группы армий «Центр». В результате встречных ударов, нанесенных 2-й танковой группой с севера и 1-й — с юга, противнику удалось окружить наши войска.
В пространстве между Днепром и его восточными притоками — реками Суда, Псел — развернулось грандиозное сражение, длившееся беспрерывно более месяца, в котором участвовало до полутора миллиона солдат, около половины всех танковых соединений противника, состоявших на фронте, большое количество артиллерийских и авиационных частей.
С тех пор прошли десятилетия. Все меньше становится свидетелей этих драматических событий и меньше действующих лиц. Но то, что произошло тогда восточнее Киева, по-прежнему вызывает непреходящий интерес у многих людей, оставаясь предметом разноречивых суждений и толков. Моя цель состояла в том, чтобы ознакомить этих людей, насколько возможно, с условиями действий наших частей и подразделений в окружении, а также в дни, предшествовавшие ему, и приоткрыть занавес над теми эпизодами, которые, может быть, мало известны.
Но прежде всего я должен отметить, что наши войска продолжали выполнять свои задачи. Боевые действия не прекращались, однако на последнем этапе этой титанической борьбы возникли неимоверные трудности: прекратилось боевое и материальное обеспечение, была нарушена система управления, боевые порядки соединений, а затем и частей оказались расчлененными.
Советские солдаты, верные долгу перед Родиной, не сложили оружия. В составе небольших групп и подразделений они прокладывали себе путь на восток и оставались реальным фактором боевой обстановки. Маршал Советского Союза К. С. Москаленко, один из тех, кто возглавлял окруженные войска, говорит, вспоминая об этом: «Великая, непреоборимая вера в нашу конечную победу жила в сердцах всех советских воинов в тот трудный час. Она вела на подвиг, помогала ценою невероятных усилий прорываться из окружения, чтобы снова и снова сражаться с врагом» [1].
Испытания, выпавшие на долю окруженных войск, не ложились мертвым грузом на плечи. Большому количеству военнослужащих — рядового, командного и начальствующего состава — удалось выйти из вражеского кольца. Обогащенные новым опытом, они принимали участие в последующих боях.
Навстречу новой угрозе
Дальний хутор
Старая водяная мельница, потемневшая от дождей и времени, медленно сползала влево и скрылась за поворотом. 5-я батарея прошла мимо последних домов северной окраины и влилась в колонну дивизиона. Городок Базар остался позади.
Дорога поворачивала на северо-восток. Впереди, покачивая длинными стволами орудий, двигалась 4-я батарея. Следы ее тягачей сливались в одну колею, потом вновь расходились, оставляя на песке глубокие борозды, раздвоенные тяжелыми пушечными колесами.
Справа за кустами блеснула речка. Называется она Чертовец. Прежде на ней стоял мост, но он не выдержал военных испытаний и развалился. Движение направляется в объезд, через брод, куда указывала жирная черная стрела на доске, прикрепленной к перилам.
Мой тягач с ходу погрузился в воду. В кабину хлынул ливень брызг. Напуганный водитель, стряхивая воду, вертит головой. Орудийные номера, сидевшие на станинах, поспешно бросились к щиту и люльке [2]. Другие тягачи срезали угол и избежали холодной купели. Выбрасывая из труб синие кольца дыма, они один за другим выходили на чистый береговой песок.
С косогора открывался широкий вид на дорогу и лежавшую по сторонам местность. Изгибаясь плавной дугой, позади ползет колонна. Тягач, орудие и снова тягач, орудие, тягач, буксирующий прицеп. Издали поезды [3]выглядят медлительными и неуклюжими. Зато строго соблюдались дистанции. Только колесные машины, внезапно выезжавшие с хвоста, то и дело обгоняли колонну, нарушая ее стройный, размеренный вид.
Над кабиной, в бездонной, непроницаемой вышине, синеет предвечернее небо. Чист и прозрачен воздух. Даже на подножке тягача, где всегда держалось неподвижное дымное облако, не слышно тяжелого запаха топлива, смешанного с горячими выхлопными газами.
Солнце клонилось к закату. Легкий ветер шевелил за обочиной ветви деревьев. На золотисто-оранжевом горизонте беспорядочной чередой плыли далекие облака.
А по сторонам раскинулось Полесье. На двухсоттысячной карте, которую я видел у командира батареи, пространства севернее реки Уж были окрашены сплошь в зеленый цвет с синими пятнами озер и заводей. Дальше на север, к среднему течению Припяти, и особенно там, где река поворачивала в северо-западном направлении, синих пятен становилось все больше. За ними лежали обширные пространства с черными и синими крапинками, уходившие за срез карты. Там — топи, непроходимые, бездонные болота.
В первую мировую войну русское командование одно время пыталось вести боевые действия в припятских болотах. Через линию фронта в тыл противника направлялись небольшие разведывательные команды и так называемые партизанские партии. Но эта идея широкого развития не получила.
Значение припятских болот, как естественной преграды, в наши дни возросло, поскольку они представляли собой районы, не пригодные для применения механизированных войск и крупных масс пехоты с громоздкими обозами и тылами.
После того, когда наши части закрепились на рубеже Савлуки — Базар, стало казаться, что дальше на север уже никого нет, словно там лежало пустое, никем не занятое пространство. И только по другую сторону припятских болот, на широких смоленских равнинах, не затихая, гремели жаркие бои. Тысячи орудий и пикирующих бомбардировщиков прокладывали путь немецкой танковой лаве, с неослабевающей яростью рвавшейся на восток. Подпирая ее с тыла, следом двигалась многочисленная пехота.
К нам не доносились отзвуки этих сражений. Лишь изредка оттуда прилетал «хеншель» и, покружив, возвращался обратно.
Наши войска, по-видимому, контролировали местность в южной части припятских болот небольшими подразделениями, которые вели наблюдение за редкими тропами, затерянными среди топей. Как эти подразделения действовали в таких условиях, трудно представить.
Мы были в лучшем положении. Овручский кряж — так называлась местность, лежавшая вокруг, — характеризовался среднепересеченным рельефом и сравнительно развитой сетью полевых дорог. Ручьи и реки, насколько позволяет судить двухсоттысячная карта, имели преимущественно заболоченные берега. Но для гусеничных машин они не представляли серьезных препятствий.
За речкой Чертовец скорость движения увеличилась. Я оглядел орудийных номеров. Большая часть их размещается на станинах. Сегодня там сносно. Но этим людям доставалось! Поднимаемая гусеницами пыль клубится позади и ползет следом, не отставая. С этим мирился только тот, кто не способен передвигаться никаким другим способом. На станинах тесно. Но в тесноте — не в обиде. Лучше сидеть, свесив ноги, чем бежать по обочине за орудием.
1
2
Часть верхнего станка орудия, в люльке монтируются ствол и противооткатные устройства. —