СКВОЗЬ ИСПЫТАНИЯ
Однажды ко мне в кабинет пришел молодой человек и спросил:
— Вы меня узнаете, товарищ комиссар?
— Как же, конечно, узнаю. Помню и вашу бандитскую шайку.
— У вас хорошая память, товарищ комиссар!
— На память пока не жалуюсь, — ответил я. — Лучше расскажи, с чем пришел в МУР.
— Да вот, товарищ комиссар, освободился, порвал с прошлым, хочу прописаться, а то не принимают на работу.
— Насчет работы не беспокойся. Мы тебя трудоустроим, только учти: если еще раз сорвешься — пеняй на себя.
Родился Каверин в Марьиной Роще, о которой издавна ходят легенды. Он отлично учился. Все были им довольны. Но под воздействием старших ребят Каверин стал курить, пристрастился к выпивкам. Выпивали по праздникам, играли в карты, потом выпивки стали чаще.
Каверин стал получать плохие отметки, несколько раз пытался бросить школу, но родители заставляли учиться. И все же улица взяла свое. Он ушел из школы на завод.
Однажды на завод пришли представители аэроклуба и предложили желающим поступить учиться. Подал заявление о приеме в аэроклуб и Каверин. Но ему было только шестнадцать лет, а принимали с семнадцати, с таким расчетом, чтобы сразу же после окончания можно направить парня в военную летную школу.
Почувствовав тягу к воздуху, Каверин уже ни на минуту не забывал об аэроклубе. Он ходил, просил, надоедал, пока, наконец, в начале сорокового года его не зачислили.
Сначала шли теоретические занятия, а будущим пилотам не терпелось подняться в небо, чтобы почувствовать самим полет, который до мельчайших подробностей разбирался на лекциях.
Прошла осень сорокового года, зима сорок первого, а они все сидели в классах аэроклуба. Лишь в апреле 1941 года выехали они в лагерь, на аэродром. Этот маленький аэродром был недалеко от Москвы.
Курсанты жили прямо у кромки поля, в палатках. Совсем рядом была Пахра, где они купались в то жаркое лето. Трудным, но интересным был рабочий день курсантов. В шесть часов всех поднимали на зарядку, а в восемь уже начинались полеты. Один за другим стартовали с дорожки неуклюжие на вид У-2. Но даже эти небесные, тихоходы казались курсантам быстроходными мощными машинами. Но еще долго сидел перед курсантами инструктор в передней кабине, пока не научил их сначала взлету, потом полету и посадке.
Каждому курсанту хотелось побыстрее самостоятельно управлять самолетом, но лишь через некоторое время инструктор разрешил и то под своим наблюдением. Так было до пятнадцатого июня. Каверину хорошо запомнился этот день, потому что только ему одному из всей группы был разрешен вылет.
С утра было как обычно — зарядка, завтрак, полеты. Один за одним уходили со старта самолеты.
Курсантов вывели в квадрат, огороженный флажками, между двумя полосами — взлетной и посадочной. Они были свободны от полетов. Здесь же был и начальник отряда, и командир звена, и технические работники. Немного поодаль, на всякий случай, стояла пожарная машина.
Нот вот наступила пора летать и группе Каверина. Он построил группу и доложил:
— Товарищ инструктор, группа для выполнения полетов построена!
После рапорта, как обычно, инструктор провела предполетный инструктаж. И лишь потом объявила, что Каверин полетит самостоятельно.
Но не сразу доверили самолет Каверину. Сначала инструктор сделала с ним два контрольных полета и только после этого доложила командиру звена, что курсант Каверин готов к выполнению самостоятельного полета. Его еще проверяли командир звена и сам командир отряда. Так было положено, и нарушать инструкцию подготовки курсантов никто не мог. Это был закон.
Но вот проверка позади, и Каверин один в самолете. Он выруливает на линию предварительного старта.
Здесь инструктор дает ему последнее наставление и, прыгнув с крыла самолета на землю, поднимает руку, разрешая взлет. Стартер поднимает флажок, и вот самолет выруливает на линию старта. Потом самолет уже бежит по земле, набирая скорость. Несколько щелчков колесами о землю, и воздух прохладными струями обтекает двукрылый У-2.
Что может сравниться с чувством человека, которому дали крылья? Но какой бы ни была радость, нужно в точности выполнить задание. На высоте ста метров Каверин делает разворот. Потом он делает второй разворот, третий и идет на посадку, как велит инструкция. Наступает самый ответственный момент. Нужно так рассчитать планирование самолета, чтобы он точно приземлился у посадочного знака и к тому же мягко, на три точки.
Колеса коснулись земли. И все увидели радостное лицо Николая Каверина. Улыбалась и инструктор, ей тоже было радостно за своего питомца. Она подошла к самолету и дала разрешение выполнить еще один такой же полет.