Линн пыталась поднять Элле настроение, облегчить ее состояние. Но сама Элла знала правду. Она проверила это, взяв у Дэмьена телефон, потому что ее собственный разбился во время аварии. Она доносила ребенка до двадцати одной недели. А выкидыш считается до двадцати. Саймон был мертворожденным.
И это глубоко усугубляло трагедию его потери и попытку забыть обо всем.
– Саймон, – прошептала она.
Дэмьен предлагал ей произносить это имя вслух. Может быть, это поможет ей вспомнить его.
Но зачем? Она ощущала только пустоту и бессмысленность происходящего, которые, как она читала, и должны испытывать женщины после выкидыша. На своем прикроватном столике в больнице Элла нашла буклет: Эмоциональное состояние после выкидыша.
Даже персонал госпиталя не понимает, что нужно делать.
Вы попытаетесь снова, убеждала ее Линн.
С тех самых пор как они с Грейс, ее лучшей подружкой, играли в детстве в куклы, Элла хотела ребенка. Отчасти она надеялась, что когда-нибудь она сможет переубедить Дэмьена. И, очевидно, ей это удалось. Казалось, что Дэмьен был рад появлению Саймона и переживал его потерю.
Может быть, они попытаются снова.
Но все в свое время. Сперва ей надо согреться.
Элла прошла на кухню и нашла свою любимую кружку – круглую, керамическую, с цветами, нарисованными от руки. Она сама выбрала и купила ее в дорогом магазине. Она начала искать стальной фильтр для заварки кофе, открывая дверцы всех шкафов. Сделав неудачное движение рукой, она вскрикнула от боли.
Дэмьен прибежал к ней.
– Что случилось?
– Я не могу найти фильтр, – ответила она, чуть не плача и прижимая к груди больную руку.
Он открыл посудомойку и вытащил оттуда фильтр.
Единственное место, где она не посмотрела. Она протянула за фильтром руку.
– Я сделаю, – он вставил фильтр в ее кружку.
– Спасибо, – пробормотала она, прижимаясь лбом к его плечу. Почувствовав, как напряглись его мускулы от ее прикосновения, она спросила: – С тобой все нормально?
– Да. – Он кинул в фильтр ложку молотого кофе, наполнил водой чайник и поставил его на плиту. И уставился на него в ожидании.
– Ты же знаешь, что говорят о чайнике, за которым следят, – пошутила она.
– Хмфр, – коротко фыркнул он, но не отвел глаз от чайника.
– Я тебя чем-то расстроила?
– Нет, почему? – он наконец взглянул на нее.
– Н‐у‐у‐у… Я не знаю, но просто мы с тобой почти не разговариваем, с тех пор как я вчера проснулась. Ты с трудом можешь смотреть на меня.
– Извини. Я просто устал, – он успокаивающе похлопал ее по плечу.
Но это не успокоило Эллу.
Он не может смотреть на нее и почти не дотрагивается до нее. Но ей нужны его прикосновения.
Она провела рукой по его спине, разглаживая складки на рубашке, с удовольствием ощущая под рукой мощные мускулы. Она обхватила его за талию. Кажется, с тех пор как они были близки, прошли месяцы. Может быть, так оно и было, откуда ей знать. Все, что ей было нужно, – чтобы он посмотрел на нее. Чтобы увидел ее, и увидел, как она напугана.
И снова он напрягся от ее касания. Вздохнув, Элла опустила руки. Она отошла в другой конец кухни и оттуда смотрела, как он ждет, пока закипит чайник. Надо спросить его про аварию. Как это произошло? Где? Пострадал ли кто-то еще?
О господи!
Что, если она была виновата и ранила или, еще хуже, убила кого-то?
Но нет, тогда бы за ней сразу пришла полиция, верно?
Но она убила кого-то. Их сына.
Ей стало тесно в груди. Ее охватил приступ тяжелой тоски.
– Дэмьен, – тихо-тихо прошептала она сквозь слезы, застилающие ее глаза. Она ждала, когда он посмотрит на нее, но, когда он обернулся, ее лицо сморщилось. – Я так виновата, так ужасно виновата…
Он нахмурился:
– В чем?
– Я убила нашего ребенка. – Она залилась слезами.
Лицо Дэмьена смягчилось.
– Нет. Нет, нет, нет. – Он подошел и обхватил ее обеими руками.
– Это был несчастный случай. – Он обхватил рукой ее голову и прижался губами к ее лбу. – Ужасный несчастный случай.
– Как бы я хотела это помнить. – Она обвила его талию руками, уткнулась головой ему в грудь и прошептала: – Мне так страшно.
– Мне тоже. Но мы с тобой справимся. Я обещаю.