— Однако у меня нюх! — хвалился Метек. — Ведь это мне пришла в голову мысль, чтобы Ханка занялась этим убийством. Если бы не я, она бы не заинтересовалась этим делом и преступники до сих пор ходили бы на свободе.
— Может быть, ты еще скажешь, хвастун, что и награда тебе принадлежит?
— Я совсем не обиделся бы, если бы и мне что–то там капнуло от генерала.
— Капнет тебе, но с носа, когда у тебя будет насморк.
— Теперь мне даже неудобно, — заметила Крыся, — идти к матери Ханки и просить ее сшить мне платье–костюм.
— Значит, ты все–таки решилась на платье–костюм?
— С ума можно сойти с этими женщинами! Такие важные дела, а они болтают о тряпках.
— А что мы должны делать, если вы не развлекаете?
— Еще вас развлекать!
— А как Ханка дошла до всего этого? — заинтересовался Зигмунт.
— Она должна будет все подробно рассказать…
— Теперь, наверное, у нее будут брать интервью. А может быть, она даже и по телевизору выступит?
— Внимание! Пришла! — Ева, как обычно, первая заметила Ханку.
— Где? Не вижу, — Ясь смешно щурил близорукие глаза.
— Я видела ее, она уже вошла в гардероб.
Все сорвались с мест и устроили девушке бурные овации. Какие–то пожилые дамы с неудовольствием смотрела на галдящую молодежь.
Ханка улыбалась и издали махала им рукой.
За ней, немного смущенный, шел молодой, красивый, высокий мужчина. У него были голубые глаза, тонкий прямой нос, волосы гладко зачесаны назад. Несмотря на зимнее время, его лицо еще хранило следы загара. Он был одет в темный костюм. Было видно, что это человек спортивный и сильный.
— Позвольте представить вам поручника Романа Видерского, — сказала Ханка, подходя к столику. И добавила, обращаясь к своему спутнику: — Наконец–то, Ромек, ты познакомишься с моими друзьями!