Лус быстро касается своим пальцем моего. Мы так делаем, когда соглашаемся друг с другом. Я прижимаю свой палец, мы перемигиваемся и улыбаемся.
- Ладно, тетя, но завтра обязательно, договорились?
- Заметано, родная, - радуюсь я.
Подняв большие пальцы, мы соединяем их, а потом хлопаем друг дружку по ладони. И обе улыбаемся.
- Ты помнишь, Лус, что завтра вечером мы возвращаемся домой? – настаивает сестра.
Когда мы выходим из бассейна, я вместе со своей семьей поднимаюсь на второй этаж. Я еле сдерживаю смех, увидев на лице Ракели восхищение тем, что предстает перед ней. Она восторгается даже обоями. Это невероятно!
Показав родственникам их комнаты, я тороплю их, чтобы они побыстрее одевались. Через час нам надо выходить. Вернувшись в гостиную, я обнаруживаю, что Эрик с Флином играют в PlayStaion, включив, как всегда, звук на полную мощность. Никто из них не замечает, как я вошла, и, подойдя к ним поближе, я слышу, как мальчик говорит:
- Мне не нравится эта болтушка.
- Флин…, хватит.
Я беззвучно останавливаюсь, чтобы послушать, о чем они разговаривают. А они, между тем, продолжают:
- Но я не хочу, чтобы она…
-Флин…
Мальчик вздыхает и, продолжая жать на кнопки на джойстике, настаивает:
- Дядя, девчонки скучные.
- Нет, - отвечает мой Айсмен.
- Они неуклюжие, а еще они плаксы. Они хотят, чтобы им говорили красивые слова и любят обнимашки. Разве тебе это не заметно?
Не в силах сдержать улыбку я осторожно наклоняюсь к уху Флина и шепчу:
- В один прекрасный день тебе понравится говорить какой-нибудь девочке красивые слова и обнимать ее. Вот увидишь!
Эрик заливается смехом, а Флин, обидевшись, бросает джойстик и пулей вылетает из комнаты. Но что происходит? Где же все наше хорошее настроение? Как только мы остаемся одни, я выключаю у игры звук, подхожу к своему парню и, осторожно, чтобы не помять красивое платье, сев к нему на колени, голосом полным счастья тихо говорю:
- Я собираюсь тебя поцеловать.
- Отлично, - соглашается мой Айсмен.
Зарывшись пальцами в его волосы, я страстно шепчу:
- Это будет умопомрачительный поцелуй!
- Ммм! Мне нравится эта идея, - улыбается он.
Приближаясь к его губам, я соблазнительно шепчу:
- Привезя в свой дом сегодня всю мою семью, ты сделал меня очень счастливой.
- В наш дом, малышка, - поправляет он.
Я больше не произношу ни слова. Я руками притягиваю его за затылок и целую. Я властно просовываю язык ему в рот. Он отвечает. И после невероятного, великолепного, сладкого и возбуждающего поцелуя я его отпускаю. Он глядит на меня.
- Вау! Мне нравятся твои умопомрачительные поцелуи.
Мы вместе смеемся, и я чувственным тоном говорю:
- Ты никогда не слышал, что испанки всегда целуют по-настоящему?
Эрик снова смеется.
Мне нравится видеть его таким счастливым, а когда мы снова целуемся, возвращается Флин, и стоит перед нами, скрестив на груди руки. Кажется, он злится. Вслед за ним появляется моя племянница в синем бархатном платье и, глядя на меня интересуется:
- Почему этот китаец со мной не разговаривает?
Уххх, ну надо же ей было ляпнуть! Назвать его китайцем!
Флин еще больше хмурится и тяжело вздыхает. Ах, он бедненький! Я быстро встаю с колен Эрика и рычу на племянницу:
- Лус, его зовут Флин. И он не китаец, он немец.
Девочка смотрит на него. Потом на Эрика, который за это время встал и подошел к племяннику, затем на меня и, наконец, и невинным видом настаивает:
- Но у него же глаза, как у китайца. Разве ты не видишь, тетя?
О, боже! Мне хочется провалиться под землю на этом самом месте.
Такая неловкая ситуация. Наконец, Эрик наклоняется, смотрит моей племяннице прямо в глаза и говорит ей:
- Солнышко, Флин родился в Германии, и он немец. Его отец кореец, а мама немка, как я, и…
- А если он немец, то почему он не такой же светлый, как ты? – не сдается эта чертовка.
- Лус, тебе только что объяснили, - вмешиваюсь я. – Его отец был корейцем.
- А корейцы это китайцы?
- Нет, Лус, - отвечаю я, выразительно глядя на нее, чтобы она заткнулась.
Но нет. Она упорная.
- А почему тогда у него такие глаза?
Я готова ее убить. Я ее точно убью! И тут в гостиную заходят нарядно одетые сестра с отцом. Какие же они красивые!
Отец, поняв по моему взгляду, призывающему его на помощь, что здесь что-то происходит, и в этом замешана Лус, подходит, обнимает ее и уводит к окну, что бы что-то ей показать.
Я облегченно вздыхаю, смотрю на Флина, и тот шипит по-немецки:
- Мне не нравится эта девочка.
Мы с Эриком переглядываемся. Я делаю страшное лицо, а он мне заговорщицки подмигивает. Через десять минут мы все вместе на «мицубиси» Эрика отправляемся к Соне.
Подъехав, мы видим, что дом уже ярко освещен, и перед ним припарковано несколько машин. Отец, удивленный масштабом жилища, глядит на меня и шепчет:
- Как у немцев все хорошо организовано!
Это вызывает у меня улыбку, но она мгновенно исчезает, когда я вижу лицо Флина. Он чувствует себя неуютно.
Как только мы заходим, нас тут же приветствуют Соня и Марта, они очень доброжелательно общаются с моими родственниками, и обе делают мне комплименты о том, как прекрасно я выгляжу в этом платье. Флин уходит, и я замечаю, что моя племянница следует за ним. Она не намерена ему уступать. И спустя каких-то десять минут я уже радостно улыбаюсь, чувствуя себя самой счастливой женщиной на Земле, окруженной самыми главными в своей жизни людьми, которые больше всего на свете меня любят. Я ликую.
Я узнаю мужчину, который стоит рядом с Соней. Это же Тревор! Он некрасив. Он даже не выглядит привлекательным. Но за пять минут, проведенных рядом с ним, я успеваю ощутить его магнетизм. Это замечает даже моя сестра, которая не зная немецкого, улыбается ему, как идиотка. Эрик же, напротив, внимательно за ним наблюдает. Он разглядывает его и делает свои выводы. Ему не нравится то, что у его матери появился новый жених, но он уважает ее решение.
Фрида общается с моей сестрой. Они вспоминают, как виделись на гонках. Женщины нашли общую для них тему и теперь разговаривают о детях. Я какое-то время к ним прислушиваюсь, а когда Ракель отходит, Фрида говорит мне на ушко:
- Скоро в «Натхе» устраивают частную вечеринку.
- Вау, как интересно!
- Очень…, очень интересно, - забавляясь, усмехается Фрида.
Я улыбаюсь, чувствуя, как кровь бьет мне в голову. Секс!
А еще через десять минут мы стоим и шушукаемся с сестрой. Она неустанно обсуждает то, на что падает ее взгляд, и многие ее замечания попадают в точку. Соня рада, что организовала для меня этот праздник, и в какой-то момент она отводит меня в уголок гостиной.
- Дочка, какая это радость иметь возможность отпраздновать твой день рождения в этом доме вместе с твоей семьей.
- Спасибо, Соня. Благодарю, что ты приняла нас всех у себя в гостях.
Женщина улыбается и, указывая на маленького Флина, шепчет:
- Тебе понравился его подарок?
Я трогаю шею и показываю подвеску.
- Она великолепна.
Соня, улыбнувшись, тихо говорит:
- Хочу, чтобы ты знала, что, когда на днях мой внук позвонил мне и попросил отвезти его в торговый центр, чтобы помочь ему выбрать тебе подарок на день рождения, я не могла в это поверить. Я подпрыгнула от радости! Я была очень тронута, что он позвонил мне и попросил о помощи. Он сделал это первый раз в жизни. По дороге Флин разговаривал со мной так, как никогда раньше. Он даже спросил меня о своей матери и узнал, хочу ли я, чтобы он звал меня бабушкой.
Женщина так разволновалась, что, мотая головой, пытается сдержать слезы, а потом продолжает:
- Он также рассказал мне, что счастлив, потому что ты живешь с ними.
- Серьезно?
- Да, солнышко. Я чуть со стула не упала.
Мы обе смеемся, и Соня с чувством замечает: