Он действительно говорит о браке?
Пытаясь держать себя в руках, я улыбаюсь и игриво интересуюсь:
- Розовое «Моэт э Шандо»?
- Ага! – улыбается он.
- Такое с розовой этикеткой, которое еще пахнет лесной земляникой, - поддразниваю я, вспомнив первый раз, когда он принес эту бутылку в мою квартиру в Мадриде.
- Да, детка.
Рассмеявшись, я, не отрываясь от него, тихо говорю:
- Поехали немедленно!
Вдруг у Эрика звонит мобильник. Сообщение. Он меня целует. Он поглощает мой рот. Насладившись поцелуем, мы возвращаемся в машину. Холодно. Он смотрит на экран телефона и говорит:
- Солнышко, мне нужно ненадолго заехать на работу. Ты не против?
И так как я по уши влюблена в этого мужчину, то с улыбкой соглашаясь, мотаю головой. Спустя двадцать минут мы подходим к хорошо знакомой двери. Уже десять часов вечера, и на улице осталось совсем не много народа. Когда мы заходим в вестибюль, нас приветствуют охранники. Они удивленно уставились на меня, и я им улыбаюсь. Ни одна черточка на их лице не изменилась мне в ответ.
- Айййй, боже мой, нелегкая задача – заставить немца улыбнуться!
Мы выходим на президентском этаже, я вижу, что там никого нет. Офис абсолютно пуст. Мне нужно в туалет.
- Эрик, где здесь дамская комната?
Он указывает мне направо, и я бегу туда, слыша на лету его:
- Я буду ждать тебя в своем кабинете.
Сделав свои дела, я смотрю в зеркало и поправляю волосы. Сегодня я выгляжу более юной и нежной. В тонком розовом свитере, подаренном отцом, и в джинсах я кажусь моложе, чем на самом деле.
Я задумываюсь о том, что сказал несколько минут назад Эрик. Свадьба? Мы на самом деле должны пожениться?
Я улыбаюсь, улыбаюсь, улыбаюсь.
С сияющей улыбкой я выхожу из туалета и направляюсь к кабинету Эрика. Когда я открываю дверь, у меня мгновенно падает челюсть, а улыбка слетает с лица, потому что я вижу перед Эриком Аманду, разодетую в вызывающее красное платье. Змея!
Поначалу они меня не замечают. Я наблюдаю за тем, как она наклоняется к Эрику, показывая ему какие-то бумаги. Ее груди находятся слишком близко к его лицу, и я чувствую, что она здесь не только по делам. Эрик улыбается. Она гладит его по плечу, а он молчит. Я убью их!
В течение нескольких минут я за ними наблюдаю. Они разговаривают. Просматривают документы. Наконец, Аманда кокетливо садится на стол и скрещивает перед моим Айсменом ноги. Я очень сильно ревную. Слишком сильно. Угрожающе сильно. И когда я уже не могу сдерживаться, громко хлопаю дверью и привлекаю их внимание.
У меня уже лицо не той юной и нежной феи, что было в дамской комнате. Я готова орать, как Шакира. Я в ярости! То, что я обозревала, переполнило чашу моего терпения. Эта женщина и ее ухищрения будят все самое худшее, что есть во мне. Удивленное лицо Аманды говорит само за себя. Она не ожидала увидеть меня здесь. Нахально и решительно я подхожу к ним. Эрик смотрит на меня. Его брови взлетают вверх от удивления.
- Надо же, Аманда, сколько лет, сколько зим!
Она слезает со стола, поправляет платье и на несколько шагов отходит от Эрика. Проведя рукой по своим тщательно уложенным светлым волосам, женщина пронзает меня взглядом и с деланной улыбкой отвечает:
- Дорогая Джудит, как я рада тебя видеть.
Обманщица!
Она подходит, чтобы обменяться со мной поцелуями, но я предпочитаю сразу расставить все точки над «и». Я останавливаю ее и сердитым голосом говорю:
- Не смей ко мне прикасаться, понятно?
Эрик встает. Предвидя проблемы, он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я обрываю его на полуслове и, показывая на него пальцем, приказываю:
- А ты заткнись. Я разговариваю с Амандой. Не волнуйся, до тебя тоже дойдет очередь.
Женщина улыбается. Она хорошо себя чувствует, несмотря на то, что видит досаду Эрика. Мы с ненавистью глядим друг на друга. Совершенно ясно, что никогда нам не стать подругами. Я понимаю, что сейчас мы отличаемся, как день и ночь. Она - в сексуальном, облегающем красном платье на каблуках умопомрачительной высоты, и я - в своем розовом свитере, джинсах и ботинках на плоской подошве. Да уж, в этой одежде я явный аутсайдер.
Она это тоже понимает. Я вижу это по тому, как она смотрит на меня. Но я не намерена скрывать, что думаю, и поэтому уверенно говорю:
- Мне не нужно одеваться, как шлюхе, чтобы свести мужчину с ума. Потому что у меня он уже есть, и хотя тебе известно, что он несвободен, представьте себе, совершенно неожиданно, именно его ты продолжаешь коварно домогаться. Сука!
Аманда начинает возражать, но я указательным пальцем заставляю ее замолчать.
- Ты работаешь на Эрика, на моего жениха? Вот и работай. И не лезь к нему в постель.
- Джуд… - рычит Эрик.
Но, не обращая на него внимания, я продолжаю:
- Если я еще раз увижу что-нибудь подобное, клянусь, ты об этом пожалеешь. И не надейся, что в этот раз я повторю свою прошлую ошибку. Я не сбегу. Если кто-то здесь и должен уйти, то это именно ты. Ты меня хорошо поняла?
Эрик встает со стула. Аманда смотрит на нас и отвечает:
- Думаю…, думаю, что ты ошибаешься, дорогая.
Я упираюсь пальцем в глубокую ложбинку между ее грудей и, обозначая свою территорию, шикаю:
- Да брось ты, я тебе не «дорогая». Не приближайся к Эрику, змея, ясно?
- Джуд… - обескураженно злится на меня Эрик.
Аманда униженно собирает свои вещи и уходит, но перед тем как переступить порог, оглядывается и говорит:
- Я тебе завтра позвоню.
Эрик кивает. Когда ее уже нет в комнате, я со злостью тихо говорю:
- Если ты мне сейчас скажешь, чтобы я не обращала внимания на то, как эта дурында столько времени тебя домогалась, клянусь, что я возьму эту статуэтку и размозжу тебе череп.
Он молчит, и я продолжаю:
- Ты меня только что так разочаровал, кретин! Эта идиотка сует свои сиськи прямо тебе в лицо, а ты ей это позволяешь.
- Ты ошибаешься.
- Нет, не ошибаюсь. Вы ведь с Амандой так близки, что ты считаешь это нормальным? Отлично. Мне это нравится. В следующий раз, когда я увижу Фернандо, я тоже усядусь к нему на колени, чтобы поговорить с ним или буду тыкать своими сиськами ему в лицо. И плевать, что ты там думаешь, и как ты себя при этом чувствуешь. А что такого? Мы же с ним старые друзья. Как тебе идея?
- Джудит, ты переходишь границы, - разъяренно шепчет он.
- Дерьмо! – кричу я. – Их перешел ты.
Надо видеть в этот момент его лицо. Я знаю, что немного преувеличиваю: я видела, что все провокации были со стороны Аманды, а не Эрика, но меня уже несет.
- Ты должен был ее остановить. Я вас видела! Черт! Я видела, как она на тебя смотрела, и… и… если бы я не пришла с тобой, вы бы обязательно трахнулись на столе, как в былые времена. А что, нет?
- Я не хочу продолжать этот разговор… - ледяным тоном настаивает он.
- Зачем она вызвала тебя в офис в такое время?
Он не отвечает.
- Ты не видел, как она была одета? Она прямо-таки излучала похоть. Ни больше, ни меньше. И ты такой идиот, что даже этого не понимаешь?
Эрик не отвечает. Ему неприятны мои слова. Собирая бумаги, оставленные Амандой на столе, он отвечает:
- Между мной и Амандой абсолютно ничего нет. Не буду отрицать, что она продолжает попытки соблазнить меня, но я не обращаю на это внимания и…
- Нет, ты, наверное, идиот! – ору я. – Ты знаешь, что она все еще тебя преследует, но не обращаешь внимания. Отлично, Эрик! В следующий раз, когда я встречу Леонарда, того самого, которому починила машину, и он будет ко мне клеиться, я ему это позволю. Не волнуйся, я просто не буду обращать внимания на его ласки. Тебе ведь это совсем не важно, да?
От этих слов Эрик приходит в бешенство. Он бросает документы в портфель и выходит. Я иду за ним. Мы молча спускаемся на лифте. Я следую за ним до машины. Мы садимся в нее и в молчании едем домой. Нас разрывает ревность и неуверенность. Добравшись до дома, Эрик ставит «мицубиси» в гараж, мы выходим, и каждый дальше идет своей дорогой. Он запирается в своем кабинете, а я остаюсь в своей комнатке. Пнув первое, что попалось под ноги, я сажусь на мягкий ковер.