Вся эта перемена собственников, понятное дело, нам опять никак не помогла. Нужные средства так и не появились, однако командовать «Литературкой» стали люди невежественные, бывшие комсомольские функционеры, наварившие в начале девяностых шальные богатства. Уж не знаю, чем они руководствовались, покупая газету, скорее всего распространившейся тогда среди олигархов модой иметь на всякий случай свой печатный орган. Только респектабельное издание, каким лишь и могла оставаться «Литературная газета», новым хозяевам было явно противопоказано, они не принимали его на дух.
Удальцова пристроили на какую-то безбедную должность, а в кресле главного редактора снова замелькали разные люди. Кто-то из них, может, и готов был заняться делом, но при теперешних хозяевах это было совершенно невозможно.
Старые журналисты из редакции ушли, кто — на пенсию, кто — в другие издания. Оставшиеся героически пытались продержаться без регулярной зарплаты. Время от времени они даже старались опубликовать что-нибудь интересное, но публикации эти мало кто замечал. Тираж газеты резко упал, своего читателя она растеряла. Все усилия авторов, и совсем неплохих авторов, чаще всего оказывались впустую. Приток талантливой молодежи в редакцию тоже, разумеется, прекратился, видя, в какое затхлое болото превратилась газета, люди обходили ее стороной.
О поисках своей собственной ниши уже не могло быть и речи. Если что-то и отличало сейчас газету, то отнюдь не свое собственное лицо, а наоборот, всеядность, суетливость, метания из стороны в сторону. Забытым оказалось первое правило литгазетчиков о том, что «простота хуже воровства», все разговоры о наших действительных бедах и пороках сводились теперь к тому, что Чубайс «разрушает в холодной и темной стране ее энергосистему»; что, погнавшись за многопартийностью, «получили Немцова»; что сближение с Белоруссией не клеится, оттого что российские власти «выполняют политический заказ Запада»; а национальному возрождению России мешает «щенячья покорность и преданность в отношениях с „цивилизованными странами“». Чем не избранные места из газеты «Завтра»? Даже стремление «Литературки» выступать в роли защитника преследуемых, которое до каких-то пор все еще сохранялось, с приходом главного редактора Полякова начало утрачиваться безвозвратно. Если когда-то заместитель Генерального прокурора СССР Маляров, тот самый, кто руководил высылкой Солженицына, однажды раздраженно мне сказал: «Все вы Короленки, адвокатская у вас газета», то нынешняя «Литературка» все отчетливее становилась, наоборот, прокурорской. В то время как другие издания, и даже не самые либеральные, писали о дутых, затеянных на пустом месте уголовных делах, «Литературка», случалось, помогала прокуратуре расправиться с таким обвиняемым, поносила его на чем свет стоит, взахлеб льстила Генеральному прокурору. Причем по всем эти поводам печатались огромные, громоздкие, неудобочитаемые статьи, полосы-простыни.
Случилось самое страшное, что может случиться с газетой: она стала неинтересной.
Удивительно ли, что в таком виде газета все меньше и меньше требовалась читателю. Даже в редких киосках, где она еще недавно продавалась, стопки ее теперь неделями лежали нераскупленными.
Сильно ужали и само помещение редакции, загнали ее в несколько комнат на верхнем этаже, а прекрасное здание в центре Москвы, в районе улицы Сретенки, отвоеванное в свое время Чаковским, заполонили самые разные организации. Недавно здесь открыли ресторан «Старый Харбин» — восточный стиль, восточная кухня. Говорят, отменный кабак.
Так «Литературная газета», некогда слава и гордость отечественной журналистики, за несколько лет превратилась в разменную монету, пошла по рукам, погибла. И, боюсь, безвозвратно.