Король был ни на что не похож. И был многим. Он не внушал никому страха, его дивное тело не пугало. Странное чувство благоговения и тоски по далекому окутало Каску.
- Ваше Величество, позвольте посетить нам Ущелье Туманов, - Гатс говорил с королем спокойно и просто, и Каска им загордилась.
Голос Ханафабуку был довольно низок, но очень мелодичен:
- Позволь узнать, зачем? – и был скромен тоном. Никакого ложного величия.
- Мы с Каской не можем и не должны вечно здесь скитаться. Вы отправили нас сюда отдохнуть, и нам уже пора. Мне говорили, что Туманы могут подсказать нам путь.
«Гатс, ты что надумал?»
- Туманы лишь изобразят, о чем вы думаете и чего хотите, - мягко заметил Король.
И Каска снова прижала руки к груди. Она узнала в бесполости Короля, его белой светящейся коже, тонких и длинных волосах и руках, в этой спокойной и безмятежной мощи идеал, к которому стремился тот, чье даже имя она запрещала себе вспоминать. Тревога охватила её. Она шагнула вперед со словами:
- Да. Ваше Величество, нам нельзя вечно отдыхать. Те силы, что властвуют в Мидланде, жадны до власти и завистливы. Покоя не будет никому.
Теперь уже очередь Гатса на неё коситься.
- Вы правы, - Король кивает. – Я рад, что вы уже почти полны энергией, Клейменные. Другим требовалось больше времени.
Гатс шагнул вперед, словно вспомнил полузабытый вопрос, но Ханафабуку выпростал из-за спины нижние, сизо-голубые, крылья и приподнялся над землей.
- Простите, я оставляю вас. Ступайте в Ущелье. И пусть Творение укажет вам путь.
Закрыв всё тело крыльями, Король походил на летающую лилию, в середине которой росла эльфийская голова и руки. Когда он растворился в воздухе, Каска выдохнула.
- Да что он такое?! – повторил Гатс за её мыслями.
- Наверное, осколок очень древнего мира, - трава под ветром зашуршала, будто в такт Каскиным словам. – Ты чувствуешь эту смутную тоску?! Мира, который исчез. Мне он напоминает древние стихи, которые читал в моем детстве наш священник, без перевода.
- А мне – тех, - Гатс явно хотел сплюнуть, но удержался. – Кто приходит на зов бехерита.
«Не вспоминать, не вспоминать, не думать», - стучит в виски Каски, но его следующие слова освежают ветром:
- Я об этом подумал, когда впервые его увидел. Но и тогда мне не захотелось на него кинуться. Потому что ТЕ, они ведь … сделанные.
Каска резко щелкает пальцами, поняв:
- Будто кто-то хотел создать таких существ, но работал пьяным и в темноте.
- А интересно тогда, кто сделал Короля? – задумчиво тянет Гатс, глядя в небо, но после – умолкает.
… Каска знала, куда они идут. В Ущелье Туманов Король и самые старшие маги пригласили Гатса, Шилке и Родрика и попросили рассказать подробно о том, что творится на континенте. Поскольку Гатс наотрез отказался отпускать её от себя, Каска была с ними, под присмотром Пака и других эльфов. Она еще была безумна и запомнила лишь, как клубы тумана превращались в удивительно точные фигуры монстров, людей, императора Ганишки, мага Дайбы… Падала Башня Правосудия, маршировали кушанские полчища, вороны кружили над Виндхеймом, горел Вриттанис. Потом из тумана соткалась высокая белая фигура в доспехах, и Каска упала в обморок…
- Пришли, - Гатс слегка касается её руки.
Золотая степь и скалы эльфов остались за их спинами, а перед ними навесной мост перекидывался с утеса на утес, уводя в сердцевину острова.
- Что ты хочешь увидеть, Гатс?
- Именно. Увидеть то, что хочу.
- А потом уже мне тащить тебя к Королю за исцелением? – сощурилась Каска, но шагнула на мостик.
***
Ущелье Туманов было совсем небольшим. Между подножием высокой, поросшей лесом, полукруглой горы и изящными серебристыми скалами по круглым серым камням медленно, едва заметно, тек широкий и мелкий ручей, похожий на зеркало. Низкие, но явно старые сосны росли сквозь булыжники и песок. Было тихо, и каждое слово звучало в воздухе необычайно четко. Здесь не было пламенных красок внешних колец, а сквозь стелющийся у подножья туман не просвечивало солнце.
Подул ветер, и туман, будто приветствуя, потянулся к ним, заполняя собой Ущелье. Каска поёжилась, хоть в тумане не было сырости, он был теплый, как ароматный дым.
- Как будто в центре острова гигантская кадильница, - задумчиво протянула Каска. – Как в храмах.
Гатс буркнул что-то вроде «не силен в словесах» и внимательно огляделся, словно выслеживая в тумане, уже сомкнувшемся над их головами, кого-то, и добавил:
- Давно, я уже говорил, что ты можешь выражаться, как принцесса, солнце мёртвых.
- Почему ты зовешь меня так? – очень странные слова почему-то не огорчали Каску.
Он замер на месте, ответил осторожно:
- Потому что ты одна осталась, среди мертвых. И ты – солнце.
Её рука тянется к нему, веки Каски тяжелеют, но туман начинает менять очертания, и они впиваются в него взглядами.
Белесая масса веером растянулась вдоль берега, среди клубов показалась зеленая трава, большой сгусток тумана стал овальным, вытянутым, похожим на колокол, и побежал вперед.
И вот уже смуглая крестьянская девочка в разодранном платье и с разбитым лицом бежит вперед, не разбирая дороги. Её глаза распахнуты, кровь из носа затекает в рот. Она бежит на месте, за её спиной пролетают поле и деревья.
Гатса там не было, но он мгновенно вспомнил исповедь в пещере. Сердце сжалось, но куда она бежит? Где Соколы?
Справа туман вздымается вверх…И походные шатры раскидываются по туманному полю. Девочка останавливается перед самым дальним. Полог откидывается, и теперь уже Каска, взрослая и настоящая, быстро кидает взгляд на замершего Гатса.
Черноволосый мальчик, шатаясь, выходит из палатки, кое-как замотанный в одеяло. Ему приходится опираться на меч, чтобы не упасть, потому что его ноги словно вихляются в суставах. Его губы дергаются, но он замечает девочку и останавливается.
Медленно, как двое слепых, дети тянут друг к другу руки. Сомкнулись пальцы, дрожа, стиснули плечи. Девочка утыкается лицом в покрытую ссадинами грудь мальчика, а он прячет бешено-стеклянные глаза в её волосах. Дети падают, не размыкая объятий, на колени и замирают. Снова дует ветер, уносит призрачную плоть, и вот лишь две белые, смутно очерченные фигуры висят над землей перед окаменевшими взрослыми Гатсом и Каской.
Когда Гатс смог выдохнуть воздух, пробив камень в глотке, он всё же взял Каску за руку. Та встряхнула плечами и положила вторую руку ему на плечо.
«Откуда ты в моей жизни, бронзовый ангел? Такой же увечный ребенок, засунутый в грязные лапы. Моя черноглазая».
- Не стать как все эти… ублюдки, в лапы которых нас засунули. Никогда, - сказал он вслух.
Она ничего не ответила, только поцеловала его в веко над пустой глазницей.
«Были бы мы в сказке – мой глаз бы открылся».
Опять задул ветер. Туман начал краснеть, а две призрачные фигуры стали больше и плотней. Не покрасневший туман почернел, став, скорее, темными провалам.