— Па-ап, я вернулась! Господин Де Мари отпустил меня пораньше сегодня… — сказала она, снимая туфли и пальто и проходя в гостиную.
— О-о, надо же… С чего это он вдруг? Обычно этот щеголь даже задерживал тебя, а тут… — отец оторвался от чтения какой-то книги и улыбнулся. Он стоял, склонившись над столом, освещенным тусклым светом небольшой настольной лампы. На столе кроме книги лежали листки бумаги со всяческими зарисовками непонятного содержания – круги, пентаграммы в различных прорисовках…
— Да вот… Смогла сразу выполнить задание, что он мне дал… А что ты делаешь? – с некоторым любопытством спросила Жени.
— Оу, да ничего особенного – пара опытов, как обычно! – усмехнулся Фламель, поправляя очки.
— М-м-м… — с кивком протянула девушка. – А мама где?
Алхимик странно посмотрел на дочь – с некоторой холодностью и подозрением, но потом улыбнулся и ответил:
— Она мне помогает, конечно же… Опыт довольно трудный, поэтому нужен помощник. А твоя мама, сама понимаешь, лучшая помощница в моих делах…
Жени с минуту глядела на своего отца с некоторым удивлением, но потом улыбнулась и кивнула.
— Да, мама всегда помогает тебе… Ладно, если что – я у себя наверху! – сказала она и пошла к лестнице.
— Хорошо, дорогая! – отец снова уткнулся в свои записи…
Женевьева где-то полчаса пролежала на кровати, просто глядя в потолок.
«И все-таки… Чем же занимается отец? Этот его взгляд… До костей пробрало!» — подумала она.
За окном громыхнуло, и послышалось тихое шуршание – начался дождь. Жени вздохнула и села на кровати.
«Все же пойду посмотрю…» — решила она и, встав направилась к лестнице.
Спустившись вниз, девушка обнаружила, что в гостиной отца нет, а дверь в дальнем конце, слева от входной двери и от лестницы, открыта. Запретная дверь – дверь в подвал, а также по совместительству лабораторию отца.
— Стоит ли?.. Посмотрим… — проговорила Жени и подошла к проему. Внизу было темно, ничегошеньки не видать… Глубоко вдохнув, Женевьева ступила сперва на первую ступень ведущей в подвал лестницы, затем на вторую и далее…
По мере прохода от лестницы вглубь подвала Жени привыкала к темноте. Вскоре глаза смогли нормально видеть, и девушка разглядела, что стены, пол и потолок испещрены какими-то странными кругами – такими же, что и на бумагах на столе в гостиной.
Что это такое? — с некоторым страхом в голосе прошептала девушка, продолжая идти.
Она обошла стеллаж и увидела отца. Тот чем-то занимался. Чем-то странным… И к тому же один… Жени спряталась за одним из стеллажей и стала наблюдать.
— Так… Теперь вот это… Отлично, дорогая… Теперь от тебя будет куда больше пользы… — сказал алхимик голосом без тени какой-либо эмоции. Вспыхнуло на миг алое свечение, затем так же быстро пропало. Фламель немножко отошел от стола… даже кушетки, на которой он над чем-то работал. Приглядевшись, Женевьева ужаснулась…
На кушетке, бледная, с непонятно откуда взявшимся на бедре странным знаком в виде крылатой, с гексаграммой в центре змеи, заглатывающей свой хвост, с заметно потемневшими волосами лежала ее мать. Глаза закрыты, губы черные. Руки и ноги запачканы чем-то красным – кровью, наверное, если судить по сладковатому запаху в воздухе. Жени не сдержалась и испуганно охнула. Отец вздрогнул и обернулся. В его взгляде внезапно появилась ярость.
— Я же предупреждал тебя: не ходи сюда!!! – крикнул он. – Глупая несносная девчонка!!!
— Монстр!!! Убийца!!! – вскричала Женевьева и опрометью кинулась к лестнице.
Спотыкаясь, она поднялась наверх, нацепила туфли и, забыв надеть пальто, выскочила из дома. Хотелось убежать. Убежать как можно дальше от этого дьявольского места, которое она считала своим домом. Убежать от самого Сатаны, которого она считала своим отцом… Но куда?.. Только в одно место – к друзьям… Только там было спасение…
* *
Жени закончила свою историю. Ком стоял у нее в горле, руки снова затряслись. Мы же все были в шоке, можно сказать.
— Да что же такое твой отец там творил??? – первая отошла Анна. – Какие-то сатанинские ритуалы…
Сатанинские ритуалы… Смешно даже. Не-е-ет, такое не спутаешь ни с какими церемониями по призыву каких-то там демонов.
— Вовсе нет… Это алхимия, — сказал без всяких стеснений я, скрестив руки на груди.
— Это что ж за такая алхимия? Со странными кругами… — нервно проговорил Том, непонимающе глядя на меня.
— Алхимией всегда считалась та же химия, разве что с некоторым применением анатомии, физики, медицины и доли оккультизма… — протянула его сестра. – Разве существует какая-то другая?
Мы с Алом переглянулись.
— На самом деле существует… У нас вот алхимия — это создание, преобразование и разрушение предметов при помощи энергии души и Круга Преобразования… если говорить упрощенно, разумеется… — сказал Альфонс.
Анна и Том большими от удивления глазами уставились на нас.
— Как понимать «у нас»? Вы что, с Луны свалились? – выдохнул механик.
Да уж, и впрямь… Я косо глянул на брата и укоризненно покачал головой, тем самым говоря, что надо было получше сформулировать фразу. Брат виновато опустил взгляд.
— М-м-м-м… Как бы еще так объяснить, чтоб ты не принял нас за сумасшедших… — нервно усмехнулся я. – В общем, мы родом из о-о-очень далекой страны, в которой есть вот такая своеобразная алхимия…
Том хмыкнул.
— К слову, вы вообще ничего не рассказывали ни о том, откуда вы, ни о вашей родне… — пробормотал он.
Ой-ой, создается неловкая ситуация…
— И кого же, позвольте узнать, сделали из моей матери? – поинтересовалась Жени, спасая наше с Алом положение.
— Ну… Это… — начал было я, но тут мой взгляд зацепился за темное пятно на правом плече девушки, которое проглядывало сквозь мокрую блузку. – А что у тебя с плечом?
— М-м-м… — Женевьева замялась. – Я и сама не знаю… Отец говорил, что это моя особенность. Вроде родимого пятна…
— Не покажешь? – я вопросительно глянул на нее.
Блин, ни стыда, ни совести у меня – одно сплошное любопытство…
— Могу, в общем-то… — девушка без тени смущения расстегнула две верхние пуговицы и аккуратно заголила плечо. На нем красовалась… я чуть не обомлел — уже знакомая змея с крыльями и гексаграммой.
— А Фламель, оказывается, ничем не лучше Данте… — сказал я.
— Да, единственное отличие – Фламель явно искуснее в плане создания гомункулов… — согласился Ал.
— Данте? Гому… кого? – непонимающе спросил Томас.
— Я читала… Гомункулы, или гомункулусы, если по латыни, – искусственно созданные люди… без души… — проговорила Анна, с некоторым изумлением глядя на знак на плече подруги.
— С чего вы взяли, что я гомункул? – с некоторым раздражением спросила Жени.
— Этот знак у тебя на плече – Уроборос. Печать гомункулов… По крайней мере, если рассматривать по нашей алхимии… — сказал я. – Хотя странно… Не пойму, как Фламель тебя создал… Скорее всего, это метод сочетания двух разных типов алхимии… или уж я не знаю…
— То есть, ты хочешь сказать, что я всего-навсего бездушная кукла? – проговорила Женевьева.
— М-м… Грубовато, но… Что-то вроде того… — осторожно протянул Альфонс.
При этом невольно вспомнился Шу Такер… То время, когда Ал еще был доспехом, превращенным в Философский камень… Как Такер пытался вернуть свою дочь Нину за счет оживления химеры с его помощью. И ему это удалось… Но та Нина была словно неживая. Именно что – бездушная кукла… Ала передернуло – видимо, наши воспоминания совпали. Я заметил это и положил брату руку на плечо. Уж кому-кому, а как не мне понимать, что он ощутил от этого…